Дядя Леша - Елена Милкова

Почему-то вспомнилась Кристина и ее последний звонок… Только теперь Вадим начал понимать, каких мук стоил ей этот разговор. Но об этом лучше не вспоминать, потому что с Кристиной давно было кончено. Все потеряно. Он любит другую, и он женатый человек. Любит ли?

Вадим молча курил на кухне, смотря, как нарождающаяся новая осень стучит дождем в окно. Медленно сунул окурок в пепельницу, медленно вышел. Ему показалось, что он в квартире один, хотя мама как будто никуда не выходила.

Вадим открыл дверь гостиной и вздрогнул от неожиданности. В первый миг он подумал, что увидел привидение. Перед ним в кресле, свернувшись калачиком и накрывшись цветастым пледом, спала девушка. «Кристина!» — чуть не закричал он, но во время сдержался, сообразив, что это всего лишь мама.

Вадим тихонько прикрыл дверь и вышел в коридор. Он был готов смеяться над собой, если бы только мог. Но сейчас ему было совсем не смешно. Потрясение было таким сильным, что он, вопреки самому себе, вдруг ВСПОМНИЛ все. Как Кей, которого когда-то заколдовала Снежная Королева.

Вадим вышел в коридор, медленно, не спеша, надел ботинки, снял с вешалки куртку: погода была солнечная, но дул холодный ветер.

Он открыл машину и сел за руль. Мелькнули Университетская набережная, Дворцовый мост. Гороховая, Загородный, приближалась неуклюжая махина Московских ворот, а Вадим все еще не знал, что он собирается делать. Он знал, куда едет, но зачем? Стоит ли? Не лучше ли повернуть назад?

Но вот впереди круглое здание СКК, направо, мимо «Электроники», разворот, снова направо. Руки помнили, автопилот не подводил, Вадим хлопнул дверцей и подошел к знакомой пятиэтажке. Поднялся на четвертый этаж, подошел к двери. На момент замер. Поднес руку к звонку, опустил, снова поднял.

Открылась дверь соседней квартиры, откуда выглянула невысокая полная старушка и внимательно посмотрела на Вадима. Под ее бдительным оком Вадим решительно нажал кнопку, не желая выглядеть странно и даже подозрительно.

Оба (и он, и внимательная старушка) отчетливо услышали, как внутри квартиры раздался громкий звонок. Вадим замер, ожидая, что сейчас послышатся легкие торопливые шаги, однако квартира ответила молчанием. Он сделал еще одну попытку, а затем еще.

— Вы Кристинку ищете? — внезапно спросила старушка.

Вадим очень не любил, когда посторонние люди вмешиваются в его дела, но сейчас было бы странно отрицать очевидное.

— Да, — односложно ответил он и нажал на кнопку звонка в четвертый раз, решив про себя, что этот раз будет последним.

— Нет ее, — сказала старушка, — уехала она. Квартира уж сколько времени запертая стоит.

— Уехала? — Вадим даже не сразу понял, что это значит. — Как же… уехала… А бабушка?

— А Антонина Станиславовна умерла. Царство ей Небесное. — Старушка вздохнула и перекрестилась,

Ощущение было такое, будто его ударили — не сбили с ног, а дали пощечину. Вадим не сразу пришел в себя.

— И когда это случилось? — наконец спросил он.

— Летом. В самом начале июля. От воспаления легких. Она же в параличе лежала, не дай такого Бог никому. А Кристиночке как доставалось — она же одна за ней ухаживала. Да… Вот и не стало Антонины Станиславовны, отмучилась. Жизнь-то у нее нелегкая была. Все мы пережили и войну и блокаду, а уж она… — Старушка прервала свою речь и снова внимательно оглядела Вадима. — А вы им кто будете?

— Я? — смешался Вадим. — Да, собственно говоря, никто. Знакомый… был.

— То-то я и смотрю, вроде видела вас. Вы к Кристиночке ходили. Ну-ну, рассказывала мне про вас Антонина Станиславовна. — Она помолчала, как будто хотела что-то еще добавить, но передумала. — А теперь она уехала. Мать ее забрала.

— А где они живут? — спросил Вадим.

— Не знаю, — сокрушенно покачала головой старушка, и было удивительно, что она чего-то на свете не знает. — Ванда раньше жила в Автово, но туда ли они уехали, нет ли, не скажу вам. Ванда ведь такая взбалмошная…

— Ванда? — переспросил Вадим, не очень понимая, о ком идет речь.

— Ну Ванда! — воскликнула старушка, удивляясь его недогадливости. — Кристиночкина мать, дочь Антонины Станиславовны. Видите, — она понизила голос, явно собираясь раскрыть Вадиму некую тайну, — у Антонины Станиславовны-то, Царство ей Небесное, дочь неудачная. Нет, не пьяница, не подумайте чего. Но какая-то она несуразная… — Она снова вздохнула. — Так что уж ничем не могу вам помочь. Может быть, в институт сходить, где учится Кристиночка?

— Может быть, — кивнул головой Вадим. — До свидания.

Он медленно спустился вниз, открыл дверцу и, садясь в машину, интуитивно посмотрел наверх. С четвертого этажа через стекло на него внимательно смотрела бдительная соседка.

«А ведь она знает, кто я, — вдруг подумал Вадим». — И не только что я ходил к Кристине, но и то, что меня дисквалифицировали в Риме».

Он включил стартер и нажал на газ.

Вопреки советам соседки, Вадим не пошел искать Кристину в институт. Он не представлял себе, что скажет ей, как посмотрит ей в глаза. Это было бы легче, если бы он не знал о смерти бабушки. Теперь же он чувствовал себя полным ничтожеством, а потому никуда не пошел.

С Валерией все было как раз наоборот. Вадим потерял к ней всякое уважение, а поэтому ему, униженному перед всем светом, было гораздо проще общаться с ней, такой же, как и он сам. Он стал совершенно глух к ее просьбам и жалобам. А Валерия жаловалась на отсутствие денег и требовала, чтобы Вадим немедленно убедил родителей продать если не «Женщину с петухом», то какую-нибудь другую картину, из тех, что приглянулись мистеру Уолшу.

— Ну что ты порешь ерунду! — взрывался Вадим, когда все это ему чересчур надоедало. — Я никогда не буду давить на своих родителей. Кроме того, это все равно их деньги, а не наши. И вообще, с какой стати они должны продавать вещи, которые являются семейными ценностями, для того, чтобы ТЫ могла построить СЕБЕ дом?

— Во-первых, не себе, а нам, — возражала Валерия. — И с каких это пор ты стал считать меня чужой? Конечно, твои родители никогда меня не воспринимали. Я для них — неизвестно кто, мужичка. Конечно, они такие культу-урные!

— Хватит! — оборвал ее Вадим.

Ему было теперь глубоко безразлично все, что говорит жена, но нападать на своих родителей он ей не позволял. И все-таки в одном он был с ней согласен: денег не было. И новых источников их не предвиделось. Вадим вспомнил и о фонде ЗДР, где ему обещали кругленький ежемесячный оклад. Как-то само собой получилось, что после возвращения Вадима с римских соревнований господин Бугаев не звонил ни единого раза. Это являло разительный контраст с тем, что происходило перед поездкой.

— Кстати, — сказал Вадим после долгой паузы, — где твой друг Эдуардыч? Не забыл ли он меня, своего свадебного генерала? Да и ролик мой что-то перестали по телевизору крутить… К чему бы это?