Зеркало времени - Николай Петрович Пащенко

Таким порядком в повестку всё-таки вклинился вопрос, какого уровня мне быть специалистом. Здесь даже мистер Джеймс Миддлуотер, противореча сам себе, занял жёсткую позицию: я должен стать только «профи» экстракласса, ни на что иное деньги американских налогоплательщиков истрачены быть не могут. Но и новое напоминание отца Николая о том, что я должен быть человеком верующим, а уж потом специалистом, действия снова не возымело — обострённое внимание остальных моих учителей сосредотачивалось на их личных воспоминаниях о дисциплинах чисто светских.

Тогда отец Николай подсказал, что в распоряжении госпожи Одо имеется короткий телерепортаж NNN, New News World, об освящении наших МиГов представителями мировых религий перед началом полётов во имя процветания Объединённых Наций. Его вновь показали моим домашним учителям и мне. Не силен в еврейском, индийском и арабском языках, но произнесённое христианскими священнослужителями в переводе не нуждалось:

— In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti, — благословляя летательную машину, провозглашал на чеканной латыни представитель Ватикана.

— Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, — нараспев произносил православный священник и кропил аэрокосмический самолет святой водой.

Правда, я эту церемонию не вспомнил, хотя, естественно, там присутствовал, и даже был снят крупным планом. Вгляделся в свою физиономию, запечатлённую до потрясения, — ничего необычного, да и показывали меня две или три секунды.

Японский священник призвал учитывать мои «воспоминания» о беседах с отцом Николаем с Аляски. Вот на этот раз он, тоже противореча сам себе, как Миддлуотер, всё-таки убедил присутствующих, что мои рассказы по характеру своему явно относились к человеку верующему, к тому же, православному, что в моей пробуждающейся душе не возникало внутреннего неприятия или сопротивления ничему из того, что я воспринимал от того отца Николая.

— С этим никто не спорит, — не возражая, но как будто и не соглашаясь безоговорочно, наконец, ответила госпожа Одо на сомнения, высказанные на очередном видеоконсилиуме. — Мы все понимаем, что было бы правильнее, если бы он сам выбрал, к какой религии ему примкнуть, или, возможно, не примыкать ни к какой, но его формирующемуся разуму пока это не по силам. Он прочёл Библию и сейчас читает Коран, очень интересуется исламом, в котором, с соблюдением инкогнито господина Густова, его квалифицированно консультируют через видеосвязь и Интернет известный теолог из Пакистана и священнослужитель очень высокого ранга из Ирана. Однако, хотим мы того или не хотим, в нашем человеческом сообществе сосуществуют и атеизм, и основные — мировые — и еще множество менее масштабных религий и сект и ересей. Каждая из религий — сложный, особенный религиозно-философский и специфический культурный мир, о котором мы в той или иной степени знаем, с которым сосуществуем и так или иначе взаимодействуем. С необходимостью это учитывать мы уже столкнулись в общении с нашим русским гостем.

В завершение своей короткой, но взволнованной и слегка запутанной речи Одо сказала:

— Мы ведь не знали и, к сожалению, не узнаем доподлинно, каким было сознание пациента до страшной катастрофы. Но теперь кое-что уже приоткрывается для нашего понимания. Я хотела бы, чтобы сейчас о своём опыте работы с господином Густовым рассказал господин Такэда.

Господин Ицуо Такэда с отменной вежливостью поблагодарил патронессу за то, что она вспомнила и о его скромном вкладе в работу по исцелению сознания глубокоуважаемого необычного гостя и — уже во вторую очередь — пациента их клиники.

— Особенно лестно для меня, — продолжал господин Такэда, — что Одо-сан сообщила собравшимся о моих скромных усилиях в отношении удовлетворения потребности господина Густова освоиться глубже и шире со всем, что его окружает. Продемонстрирую вам и записи.

Одо-сан поручила мне ознакомить господина Густова с начатками математики, физики, химии, некоторых технических дисциплин и одновременно проверить, что из них сохранило его сознание. Очень скоро мы с господином Густовым вышли на обсуждение весьма широкого круга знаний. Он, к нашей радости, восстанавливается сверхскоростными темпами, и я стал ощущать, что и для меня было бы полезно возобновить в памяти кое-какие вещи. Поясню.

Мир в восхищении от гигантских экономических успехов нашей страны с таким же, кстати, по численности населением, что сейчас и в России. Мы с вами знаем, что экономическим успехам развития Японии предшествовал и, по существу, обеспечил их ранее достигнутый страной высокий всеобщий культурный уровень. Иначе говоря, в Японии в девятнадцатом веке уже существовали культурные предпосылки росту. Они легли в основу последовавшего экономического развития и обусловили его высокие темпы.

Убеждён, что восстановление сознания нашего пациента потому и происходит также ускоренно, что ранее это была незаурядная личность, изначально воспитанная в духе традиций своей российской культуры, о которой, правда, мы с вами мало что знаем. По сути, мы с вами вышиваем собственный рисунок по готовой канве. Вероятно, будучи сыном академика Кирилла Августова, господин Густов пожелает восстановить свою личность в былых масштабах. В этом мы ему помогаем. Но выявились и дополнительные особенности.

Вы знаете, — продолжал Такэда, — что успехи японской экономики до некоторой степени можно объяснить особым пониманием нами принципов конфуцианской философии, в частности, смелости и верности. Такое понимание философии и культуры обусловило наш, японский тип рационалистического мышления, в отличие от христианско-протестантского, который называют ещё машинным типом мышления, хотя, справедливости ради, следовало бы признать, что все типы нашего земного мышления, включая мышление научное, сильно грешат машинностью. Предвижу напоминание господина Фусэ о том, что некоторые учёные склонны сравнивать нас, людей, с заранее запрограммированными и телеуправляемыми роботами, но так мы сразу отдалимся от основной темы и впадём в бесплодную, подчеркиваю лично для вас, Фусэ-сан, а главное, тупиковую дискуссию.

Конфуцианство впервые пришло в Японию ещё в шестом веке, считая от Рождества Христова, и уже тогда наметилось различие между китайским его толкованием, носившим характер созерцательности, индивидуализма и гуманизма, и японским. Китайское конфуцианство предписывало человеку проявлять величайшую терпимость ко всему, что его окружает. Человек должен смиренно приспосабливаться к обстоятельствам и явлениям жизни. Япония, в отличие от Китая, испытывала психологическое, политическое, а временами и откровенно военное, силовое давление соседствующей огромной китайской империи и страдала от него.

Чтобы выстоять, Японии потребовалось преодолеть возникший национальный комплекс неполноценности, сплотить нацию и быть всегда готовой к отражению возможной китайской агрессии. И оттого конфуцианскими ценностями в нашей стране исконно почитаются верность долгу, строгая иерархичность общества и всех его слоёв, строжайшее подчинение и приверженность национальной традиции. Развитие капитализма по западному образцу в Японии началось после крушения сёгуната Токугава и революции Муцухито-Мэйдзи с шестидесятых годов