Крещенные кровью - Александр Чиченков

— В городе есть гостиница, — сказал Лансдорф, выслушав его. — Обер-лейтенант Курт подготовит номер. А эту ночь вам все равно придется провести в нашем особняке, хорошо выспитесь, и…

В отведенной для ночлега комнате Штерн поставил к стене чемодан и, сбросив пиджак, расположился в кресле.

— Вы к нам надолго? — спросил штандартенфюрер, ставя на стол подсвечник с горящими свечами.

Штерн словно не заметил вопроса, а может быть, и не расслышал. Он медленно откинулся на спинку кресла, а его голос прозвучал устало:

— Вы знаете Василия Носова?

— Кого вы имеете в виду? — напрягся Лансдорф.

— Я имею в виду того, о ком спрашиваю, — ответил Штерн, доставая из кармана пиджака фотографию и бросая ее на стол. — Разве не вы прислали это фото в Берлин по моему запросу, господин штандартенфюрер?

Лансдорф внимательно рассмотрел снимок и пожал плечами.

— Этот человек известен как Ефрем Романович Родионов, — сказал он, хмуря озабоченно брови. — Сейчас он на посту начальника полиции поселка Большой Ручей.

— И это все, что вам известно? — усмехнулся гость.

— Нам известно, что в прошлом этот человек работал часовщиком, — неуверенно произнес Лансдорф.

— Вижу, плохо работает гестапо на оккупированной территории. На фотографии, которую вы держите в руках, господин штандартенфюрер, запечатлен уголовник Василий Носов. Это вор-рецидивист, или, как в России ему подобные себя называют, вор в законе!

— Простите, но нам это известно, — осмелился подать голос обер-лейтенант Курт.

— Обер-лейтенант знает, что говорит. — расплылся в улыбке Лансдорф. — Под его контролем и служат Германии все русские полицейские.

— Хорошо, пусть будет по-вашему, — гость из Берлина поднялся из кресла и, стремясь придать своему голосу как можно более убедительный тон, проговорил: — Тогда скажите мне, господа, что вам еще известно об этом человеке?

— Разве только то, — смутился Курт, — что как начальник полиции он нас вполне устраивает, служит добросовестно и…

— Вы уверены в его лояльности фюреру, как в себе лично? — с едкой улыбкой перебил его Штерн.

Несколько секунд обер-лейтенант молчал, обдумывая услышанное, а затем тихо произнес:

— Я начинаю понимать, вы к нам приехали именно по поводу этого человека?

Вопрос прозвучал непраздно. Вилли Штерн понял, что он означает закамуфлированное требование выложить все о цели своего приезда в город.

— Совершенно справедливо, — согласился он. — Я прилетел именно из-за этого человека — он необходим для очень важной операции.

— А какова в ней наша роль? — поинтересовался Лансдорф.

— Мне нужны машина и ваше полное невмешательство в мои дела и поступки, — Штерн вперил взгляд в штандартенфюрера, который сразу же вытянулся по стойке «смирно» и замер.

— Всем обеспечим, не сомневайтесь! — чеканя каждое слово, отрапортовал он.

— Тогда прикажите принести мне ужин и приготовить ванную, — сказал Штерн, возвращаясь в кресло. — Спокойной ночи, господа. Я был рад с вами познакомиться и прошу сегодня больше меня не беспокоить…

* * *

Бригитта Кранц, сидя в первом ряду, не узнавала обычно красноречивого пропагандиста. Информацию о положении на фронтах он читал сбивчиво и непонятно. Сегодня обычно ровный и четкий голос Классена звучал глухо и невыразительно. Персонал госпиталя и раненые не могли понять, чем так расстроен «птенец гнезда» доктора Геббельса. Не закончив одной фразы, он переходил на другую, потом снова возвращался к первой, уже прерванной. «Что с ним? — думала Бригитта. — Наверное, у него какое-то несчастье в семье. А может быть, дела на фронте так плохи, что Классен не решается говорить о них?»

Пропагандист, видимо, понял, что несет околесицу. Извинившись, он вышел, оставив слушателей в полном недоумении и беспокойстве.

Вернувшись в свой кабинет, женщина услышала, как звонит телефон, и поспешила к аппарату.

— Да, начальник госпиталя Кранц… Послушайте, господин зондерфюрер, я ведь уже сказала вам… Состояние вашего здоровья не вызывает опасений. И мест у нас свободных нет. Даже коридоры заняты ранеными… У вас другие сведения? Они ошибочны, уверяю вас и… Прошу больше не звонить и не отнимать у меня время!

Бригитта бросила трубку на стол. Раздраженный голос зондерфюрера все еще звучал из нее на весь кабинет. Тогда она положила трубку на рычаг.

В кабинет вошел хирург Адольф Крамер. Бригитта указала ему на стул и тяжело вздохнула.

— Кто-то хочет казаться больным и с вашей помощью сбежать в Германию? — высказал свою догадку хирург.

— Именно так, — еще раз вздохнула Бригитта и развела руками. — Операция «Цитадель» на Курской дуге всех держит в напряжении. Если наши войска не победят русских, то…

— Мы уже проиграли танковое сражение на Курской дуге, — сказал Крамер и низко опустил голову. — Теперь на разгром России нам можно не рассчитывать!

Тут опять зазвонил телефон, и потрясенная Бригитта машинально взяла трубку. Послышался мужской сердитый голос:

— Фрау Бригитта?

— Да, это я! — ответила она раздраженно. — Если вы относительно «кому-то полечиться в госпитале», господин комендант, то я здоровых людей принимать не буду!

— Я как раз и звоню вам по этому поводу, — послышался голос коменданта. — Госпиталь не дом отдыха и там места только для раненых! Фамилии тех, кто желает «подлечиться» и получить отпуск в Германию, сообщайте немедленно лично мне!

Адольф Крамер сидел, обхватив голову руками. Когда Бригитта положила трубку, он усмехнулся.

— Теперь у бравых офицеров вермахта не героическое, а чемоданное настроение, — сказал он, поднимаясь с места. — Все мысли сейчас не о победе над врагом и мировом господстве, а как уцелеть в развязанной самими же бойне…

Он вышел, что-то еще бормоча себе под нос и сутулясь. Бригитта не удерживала его. Оставшись одна, она подошла к окну и, распахнув створки, закурила. Теперь ей была понятна спутанная и сбивчивая речь пропагандиста Классена. Он знал о поражении на Курской дуге. Германией война проиграна, и эта победа советских войск окончательно сломит дух немецкой армии.

Стук в дверь. Вошел Карл Пеннер, врач из терапевтического отделения.

— Извините, фрау Бригитта, — начал он прямо от порога. — Я хочу обратиться к вам с просьбой.

— Излагай, я слушаю, — ответила она, выбрасывая папиросу и закрывая окно.

— Даже не знаю, с чего начать… — нахмурился Пеннер, топчась на месте. — Мне нужна ампула с цианидом, — ошеломил он неожиданной просьбой. — Без вашего письменного разрешения мне ее на складе не дают.

Бригитта села за стол и сложила перед собой руки.

— Прошу прощения, Карл, но для каких целей тебе понадобился цианид?