Лейла, снег и Людмила - Кафа аль-Зооби

Обычно Рашид сам закрывал кафе. Перед этим он проверял счета вместе с дежурным работником и получал от него дневную выручку и стопку бумаг с записями сделанных в тот день заказов. Рашид подсчитывал общую сумму и сравнивал ее с полученной выручкой. Обычно он делал это в присутствии одного из сотрудников – Веры или Степана. Уборщица в это время гремела посудой на кухне, а повар Олег напевал что-то под нос, готовя мясо на завтра.

Однажды, когда он был занят подсчетом стоимости заказов, уборщица заглянула к ним с Верой и попрощалась, сказав, что закончила работу. Он ответил ей, не поднимая головы. Затем заглянул повар и тоже попрощался. И только закончив все подсчеты и дав Вере поставить свою подпись, Рашид заметил, что они с ней остались в кафе одни. Он надел пальто, но Вера медлила.

– В чем дело? – спросил он.

– Будь любезен, помоги мне надеть пальто.

Он смутился, оправдываясь перед ней тем, что мысли его заняты. Потом взял пальто и протянул ей. Она повернулась и сунула руки в рукава, все ближе подходя к Рашиду. В этот момент он ощутил застывшую кругом тишину, ночь и желание, сквозившее в дыхании Веры, когда она повернулась к нему. Она сбросила пальто на пол и начала расстегивать пуговицы его рубашки. Все случилось неожиданно. Целуя Веру, он мгновенно закрыл глаза и думал только о ней.

В ту ночь жизнь распахнула перед Рашидом еще одну дверь, в которую он не осмеливался постучаться сам, – дверь, ведущую к женщинам.

Вскоре Вера была уже не единственной его любовницей. Он демонстрировал отчаянную смелость, и женщины как-то вдруг стали доступными ему.

Рашид заметил, что с его стороны достаточно выказать малейшее желание, чтобы большинство из них проявили готовность лечь с ним в постель.

В последующие месяцы он переспал с несколькими женщинами, о которых не мечтал и не мог даже подумать за все прошедшие годы. Второй после Веры была молодая продавщица в магазине, расположенном на первом этаже их дома. Они, уединившись, занялись сексом на полу магазина, среди картонных коробок, а позже она стала звать его к себе домой. Переспал и с парикмахершей, подстригавшей ему волосы, и с одной из официанток своего кафе. Рашид начал заниматься сексом с животной страстью, и если не находил случайной женщины, то искал проститутку.

В момент совокупления он доводил себя до изнеможения, прерывисто дышал, словно тонул в омуте, пока, обессиленный, не откидывался на кровати, без движения, блуждая в мутном тумане, упиваясь терпким наслаждением, которое с каждым разом лишь усиливало его желание.

Странно, что память, излечившаяся от мучительных любовных страданий и превратившая их в хроническую боль, время от времени будившая Рашида ночью отдаленным светом, – эта память стала преподносить ему сюрпризы. В те минуты, когда он с закрытыми глазами занимался любовью с той или иной любовницей, перед ним вставали лица совсем других женщин. Частенько он видел перед собой подружек Андрея, которых тот в дни учебы приводил в комнату, девушек, которых, ему казалось, он успел позабыть. Его удивляло, что он видел их раз за разом, лежащими под ним и стонущими от наслаждения и боли, и это возбуждало его еще сильнее.

Потом он стал видеть незнакомые лица, которые каким-то образом сохранила его память, – девушек, виденных им случайно в различных местах и при различных обстоятельствах. Были среди них те, с кем он учился на начальных курсах университета, те, которых встречал на улицах. Среди них оказалось лицо девушки, которую он долго пытался вспомнить и не мог – кто она, где и когда они встречались? Пока его не озарило однажды, когда он сидел за проверкой счетов: это была буфетчица в общежитии, где он, второкурсник, жил в то время. Когда она шла, груди у нее так и подпрыгивали, словно она не носила лифчика. Как он тогда желал ее! Но, помнится, один из друзей опередил Рашида.

Потом в разные моменты перед ним вставали лица девушек с фотографий из журнала «Спутник», который он постоянно читал на арабском языке до приезда в Советский Союз. Эти девушки шли по полю со снопами пшеницы, водили трактора или стояли рядом с заводскими станками.

Но однажды, занимаясь сексом с проституткой, Рашид поразился, увидев лицо университетской преподавательницы, читавшей им лекции по научному коммунизму. У него с нею были очень уважительные отношения, и зачастую между ними возникали дискуссии, после которых она неизменно выражала восхищение им и его убеждениями.

«Неужели я мечтал о том, чтобы переспать с ней?» – спросил он себя, испытывая одновременно стыд и удивление.

Эта игра памяти нравилась Рашиду, и он бессознательно ожидал появления нового лица – из давно минувших дней и позабытых мест.

Он видел множество лиц, но, как ни старался и как ни напрягал воображение, никогда не мог приметить в этой веренице лица Лейлы.

Боясь, что Галина заподозрит его в измене, Рашид стал изображать преувеличенное желание к ней. Дело доходило до того, что временами, вернувшись от какой-нибудь женщины, он торопливо мылся и тут же бросался к ней, искусно играя роль соскучившегося любовника.

Его деланное вожделение убеждало жену, что она, несмотря на полноту, имеет над ним сексуальную власть, и усыпляло ее бдительность. Тем более что теперь она была занята делами куда более важными, чем Рашид: обустройством квартиры, купленной ими недавно, диетами для похудения, новыми знакомствами в спортивном комплексе, где она проводила по два часа ежедневно – принимала массаж, затем, тяжело и прерывисто дыша, занималась аэробикой. Галина мечтала иметь тело как у манекенщиц, – не ради того, чтобы нравиться Рашиду, а чтобы обладать достоинствами, необходимыми для вступления в новую эпоху, ведь сейчас она стояла на твердом фундаменте, сложенном из денег, и даже самый сильный порыв ветра не способен покачнуть высящегося на нем.

Через несколько месяцев отчаянных усилий у нее наконец появились первые проблески надежды: вес немного снизился. Это событие совпало по времени с открытием Рашидом третьего ресторана.

Галина готовилась к праздничному событию. Купила вечернее платье и аксессуары и остановилась возле французского комплекта нижнего белья, красного цвета, очень дорогого. В свое время она и мечтать не могла о том, чтобы надеть белье ценой в триста долларов. Она представила себя в нем перед… Нет, не Рашид стоял перед ней в тени, готовый броситься на жену. Это был другой мужчина, которого она не различала, но мучительно ждала момента его страстного нападения.

На вечере Галина с любопытством наблюдала за мужем, словно видела его впервые: все взгляды были устремлены на него, за него произносились тосты, сыпались поздравления. Он же переходил от одного столика к другому, смеялся, разговаривал то с одним гостем, то с другим, не обращая на нее внимания и не замечая ее присутствия.

Его пренебрежение взбесило ее. И даже испугало. Галину охватил ужас от мысли, что в действительности Рашид ей не принадлежит. Затем к страху примешалась горечь, когда она испытала давнее и хорошо знакомое чувство: она, покинутая и никому не нужная, сидит где-то за столиком, и никто ее не замечает.