Час презрения - Анджей Сапковский

Позже она тоже была безразлична ко всему. Ее затащили наседло. В промежности болело. Она дрожала, ее обернули попоной. Она былабессильной и мягкой, вываливалась из рук, поэтому ее привязали ремнем ксидевшему сзади седоку. Седок вонял потом и мочой. Это было ей безразлично.

Кругом были лошади. Много лошадей. Цири глядела на нихравнодушно. Она была пуста, она потеряла все. Уже ничто не имело никакогозначения.

Ничто.

Даже то, что командовавший конниками рыцарь был в шлеме,украшенном крыльями хищной птицы.

Когда к костру преступницы поднесли огонь и ее охватилопламя, принялась она осыпать оскорблениями собравшихся на плацу рыцарей,баронов, чародеев и господ советников словами столь мерзостными, что всех объялужас. И хоть костер тот мокрыми поленьями обложили, дабы дьяволица не сгорелабыстро и крепче огнем терзания познала, теперь же чем быстрее велено былосухого древна подбросить и казнь докончить. Но воистину демон сидел в онойведьме проклятущей, ибо хоть она уже и шипела зело, однакож крику боли неиздала, а еще более ужаснейшие ругательства выкрикивать почала. «ВозродитсяМститель из крови моей! – возвестила она во весь глас. – Возродитсяиз оскверненной Старшей Крови Истребитель народов и миров. Отмстит он за мукимои! Смерть, смерть и мщение всем вам и всем коленам вашим!» Одно токмо этоуспела она выкрикнуть, прежде чем спалилась. Так сгинула Фалька, такову карупонесла за пролитую кровь невинную.

Родерик да Новембр. История мира, том II

– Гляньте на нее. Солнцем опалена, покалечена, вся впылишше. Пьет и пьет, ровно губка, а оголодала, аж страх. Говорю ж вам, она свостока пришла. Прошла через Корат. Через Сковородку.

– Э-э-э! На Сковородке-та никто не выживет. С закаташла, от гор, по руслу Сухака. Корат едва краем задела, а и того хватило. Кадымы ее отыскали-та, пала уж, без духу лежала.

– На закате пустоши верстами тягнутси. Дык откедовашла-та?

– Не шла – ехала. Кто знат, откедова, издалека ль?Следы копыт подле нее были. Видать, конь-та ейный в Сухаке пал, потому какпобита, в синьцах вся.

– Пошто ж она така для Нильфгаарда важна, хотца знать.Кады нас префект на поиски слал, я думал, кака важна дворянка сгинула. А эта?Обнаковенная девка, помело драное, к тому ж немовля какая-та. Не-а, не знаю,Скомлик, тоё ли, что надыть, искали-та…

– Она. И не как всяка. Как всяку-то мы б ее помершейнашли.

– Ишшо б малость. Никак дожж ее спас. Он, зараза. Самыешто ни на есть стары деды дожжу на Сковородке-та не припомнют. Тучи завсегдаобходют Корат-та… Дажить кады в долинах дожжит, тама ни единой капли не падет!

– Гляньте-ка на ее, как жрет. Быдто б неделю ничо назуб не имела… Эй, девка! Вкусна ль солонина-то? Хлеб-та сухой? Э?

– Пытай по-эльфьему. Аль по-нильфскому. Она по-людскине разумет. Эльфий помет, какой-то…

– Придурок, недоделок. Как я ее утром на коня-та сажал,то быдто куклу тряпичну сажал-та.

– Глазов нету, – сверкнул зубами тот, кого назвалиСкомликом, крупный и лысоватый. – Каки с вас ловчие, ежели ишшо ее непризнали! И не придурок она и не без разума. Прикидыватся. Дивна и хитрапташка.

– И чего ж така Нильфгаарду важна? Награду обешшали, вовсе стороны патрули-та разогнали… Чего б это?

– Того не ведаю. А вот кабы ее как след запытать…Плетью по хребту… Ха! Видали, как она на меня зыркнула? Все понимат,внимательно слухат. Эй, девка! Скомлик я, искатель, ловчий. А энто, глянь-кось,нагайка, кнутом именуемая. Мила тебе на спине шкура?

– Довольно! Молчать!!!

Громкий, резкий, не терпящий возражений приказ прозвучал отдругого костра, у которого сидел рыцарь.

– А ну за работу! Лошадей привести в порядок. Моидоспехи и оружие вычистить. В лес по дрова! А девушку не трогать! Ясно, хамы?

– Воистину, благородный господин Сверс, – буркнулСкомлик. Его дружки опустили головы.

– За работу! Выполняй!

Ловчие зашептались.

– Судьба нас покарала энтим засранцем, –пробормотал один. – И надыть же было префекту-та аккурат его над намипоставить, лыцаря затрахатого…

– Ишь, важный какой, – тихо промямлил другой,оглядываясь украдкой. – А ведь девку-та мы, ловчие, отыскали… Наш нюх томувиной, што мы в русло Сухака-та завернули.

– Угу. Заслуга, вишь, наша, а энтот благородныйнаграду-та хапанет, нам едва чево достанется… Флорен под копыты кинет, хватай,ловчий, поблагодарствуй за господску-та ласку…

– Заткнись, – прошипел Скомлик. – Ишшоуслышит, неровен час…

Цири осталась у огня одна. Рыцарь и оруженосец внимательноглядели на нее, но молчали.

Рыцарь был уже в летах, но еще крепкий мужчина с суровым,меченным шрамом лицом. Во время езды он не снимал шлема с птичьими крыльями, ноэто были не те крылья, которые являлись Цири в ночных кошмарах и на островеТанедд. Это был не Черный Рыцарь из Цинтры. Но он был рыцарь нильфгаардский.Приказы отдавал и говорил на всеобщем, но с заметным акцентом, напоминающим акцентэльфов. Со своим оруженосцем, пареньком немногим старше Цири, разговаривалязыком, близким Старшей Речи, но не таким напевным, более твердым. Это,вероятно, был нильфгаардский диалект. Цири, хорошо владеющая Старшей Речью,понимала большинство слов, но не выдавала себя. На первой стоянке, на краюпустыни, которую называли Сковородкой или Коратом, нильфгаардский рыцарь и егооруженосец засыпали ее вопросами. Тогда она не отвечала, потому что была вполной прострации, ошарашена случившимся. Через несколько дней пути, когдавыбрались из каменных ущелий и спустились вниз, в зеленые долины, Цири пришла всебя, начала наконец замечать окружающий мир и хоть замедленно, но реагировать.Однако по-прежнему не отвечала на вопросы, поэтому рыцарь вообще перестал к нейобращаться. Казалось, она его больше не интересует. Ею занимались толькомужчины, велевшие называть себя ловчими. Эти тоже пытались ее выспрашивать. Ибыли грубы.

Однако нильфгаардец в крылатом шлеме быстро призвал их кпорядку. Было ясно, кто здесь хозяин, а кто слуга.

Цири прикидывалась глуповатой немой, но внимательноприслушивалась к разговорам и понемногу начала осознавать свое положение. Онапопала в лапы к нильфгаардцам. Нильфгаард ее разыскивал и нашел, несомненно,выследив трассу, по которой ее послал из Тор Лара хаотично работающий телепорт.То, что не удалось Йеннифэр и Геральту, удалось крылатому рыцарю и ловчим.