Моя свекровь и другие животные - Карина Демина

– Исторически сложилось, что хранительницы становились как бы…

– Чушь, – я позволила себе перебить Арагами-тари.

– Согласна, но Совет настроен категорически. Впервые за несколько тысяч лет появилась хранительница, и мы обязаны сделать все…

– Чтобы она не отъявилась.

Угрожать нехорошо, особенно женщинам мудрым и пожилым, точно знающим, что и как для меня будет лучше.

Но подозреваю, проблема вовсе не в моем замужестве.

И не в статусе.

– Мне не нужна власть. Я не полезу в Совет. Не стану диктовать им, как жить. Честно говоря, мне глубоко плевать, что у вас там творится. Мы договоримся. Они там примут закон, или утвердят обычай, или найдут исторический прецедент, не суть важно – и мы разойдемся довольные друг другом. Если нет… я сделаю так, как считаю нужным, а они пусть сами думают, как из этого выпутаться.

Арагами-тари улыбалась.

Что ж, кажется, она несколько лукавила, когда говорила, что не представляет, как поступить.

– Мне, в конце концов, личное счастье было обещано, – проворчала я и добавила: – С гарантией…

Свадьба все-таки была.

В каньоне.

Бело-зеленые стены и алый песок. Солнце. Рассвет. Ветер и хрупкие стеклянные цветы, которые появились на камне, стоило мне их позвать. Полупрозрачные их лепестки преломляли свет.

Бледно-голубой.

Платформа.

И вода, которая льется на руки древним обычаем. Трансляция ведется в Сеть, вызывая огромный резонанс.

Являюсь ли я в самом деле хранительницей…

Законен ли этот брак…

Древние…

Обычаи предков…

Изгнать нас? А куда? Ведь мир давным-давно освоен и поделен, а выпускать за пределы планеты крайне неразумно.

Интернет везде Интернет.

Розовый.

Камни в тиаре. Камни в ладонях. Камни на песке – еще один обычай… Нельзя брать, не отдавая взамен. И пески заносят драгоценные друзы соли, которая привлечет сюда криль и всех, кто идет за ним.

Меня предлагают запереть в храме.

Или исследовать.

Обязать передать все полученные знания Совету, и вообще…

Зеленый.

Вода льется на песок, и тот на глазах покрывается бледно-зеленой пленкой водорослей, которые спали годами, чтобы поймать краткие мгновенья дождя.

Это красиво.

Совет по-прежнему недоволен, хотя и издал резолюцию. А вот мой насекомообразный свах стоит рядом, зачитывая пункты договора. Правда, его никто не слушает, но это мелочи.

Кто-то мечтает о море.

Кто-то – о карьере.

Пускай.

А нас ждет собственный дом, который вырос рядом с Древним городом. Это оказалось несложно, всего-то пожелать – и…

За домом вереница палаток.

Репортеры.

И просто любопытствующие. Паломники, которым срочно требовалось благословение и желательно какое-нибудь чудо личного пользования.

Песчаницы, взявшие дом в кольцо.

– Так правильно, – сказала мне старуха, в чьих волосах виднелись серебряные колечки. – И да откроются врата…

Они пели рассветную песнь.

И у меня возникало острое желание вырастить еще один дом, где-нибудь во глубине песков.

Золотой.

Золото появляется, когда солнце доходит до края скал. Оно проступает на камнях этакой изморозью, и я знаю, что это не золото вовсе, но вкрапления редкоземельных элементов, разработку которых Совет собирается начать уже двадцать лет как, но все не соберется, поскольку каньон – исторический памятник, и вообще…

Они ждут одобрения.

И поддержки.

И того, что теперь я стану этакой куклой, которую можно будет показывать народу.

Пускай.

Я повернулась к тому, кого теперь могла назвать своим мужем. Я знаю, что все будет непросто, что однажды мне захочется убежать. Не от него, а от этого мира, который, кажется, ждет от меня подвигов, не понимая, что я всего-навсего наблюдатель.

Я не знаю, справлюсь ли.

С миром.

С Советом.

С обществом, столь разительно отличающимся от привычного мне. С собой и своими новыми способностями, со всеми этими чужими ожиданиями.

Не знаю и не хочу даже думать, что будет, если…

Его пальцы осторожно сжали мою ладонь.

Я не одна.

У меня есть муж, брачный договор и личное счастье с гарантией.