Кузнец душ - Рин Чупеко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Серебряные сердца не тускнеют, Инесса.
– Теперь я это знаю. – Она с яростью вскинула на него глаза. – Мне об этом рассказала Тия, тогда на озере Стрипник. Знаешь, однажды я видела тебя с ней в квартале Ив. Я была жутко зла и ужасно ревновала, пока мне не сказали, что она твоя сестра. Но я все равно продолжала злиться: не потому, что не могла принять фамильяра, а потому, что ты не доверял мне настолько, чтобы все рассказать.
Фокс понурил голову.
– Я боялся услышать твой ответ.
Инесса закрыла глаза.
– Теперь я знаю и это. Я… не могу гарантировать, что моя мать положительно примет эту новость, Фокс. Но давай хотя бы попытаемся. – Она поцеловала его в шею. – Настал твой черед поверить мне, – прошептала она. – И когда наступит завтра, Фокс, пообещай, что доверишься мне.
Его пальцы сжали ее волосы.
– Обещаю.
Их поцелуй был целомудренным всего лишь миг, потом Фокс захватил ее в объятия и впился в нее губами. Инесса отвечала ему с тем же пылом.
«Какая гадость. Не вынуждай меня на это смотреть». Сгорая от стыда, я снова попыталась высвободить свои мысли, и на этот раз Фокс отпустил меня.
«По-моему, Тия, тебе пора уходить».
Я мигом вылетела из его сознания. Мне тоже нужно было кое-что уладить.
***
Я нашла его в саду. Ночной воздух холодил мои распаленные щеки. Мы остановились, наслаждаясь свежим ветерком, никто из нас до сих пор не проронил ни слова. На шее Калена покачивалось стеклянное сердце, и в его серебристых недрах я видела причину его нерешительности. Но мне не хотелось затягивать молчание. Я должна была прояснить ситуацию по поводу Одалии, озера Каал и того танца.
– Кален. Насчет принуждения…
– Я больше не сержусь на тебя, Тия.
– Позволь мне объясниться! – выпалила я, прежде чем передумаю. – Я была напугана.
– Напугана?
– Все из-за своего эгоизма. – Искатель смерти казался удивленным. Я поспешила пояснить: – Я не боялась покидать принца Канса. Я испугалась, когда ты решил остаться в Одалии.
– Не понимаю тебя.
Вопреки его словам я заметила в его сердце проблески надежды и призвала остатки мужества.
– Тебе известно, что я испытываю – думала, что испытываю, – к принцу. Однако мысль о том, чтобы остаться с ним, даже не приходила мне в голову. Я могла бы возразить, сказать, что о нем позаботятся, что ему ничто не угрожает. Но это не совсем так. Я должна была переживать за него так же, как и ты.
– Ты знала, что у тебя нет выбора…
– При этом так легко сдалась, даже не стала сопротивляться. Но когда ты сказал, что остаешься… – Я сглотнула, потупила взгляд. Сегодня явно была ночь признаний. Наверное, на меня так повлияло решение брата прояснить недомолвки – оно придало мне уверенности сделать то же самое. – Представив тебя в Одалии одного, я так испугалась, что сделала то, чего никогда не должна была делать. Мне не следовало силой вынуждать тебя идти с нами. Я проявила трусость, хотя и думала, что действую из лучших побуждений.
– Трусость никогда не входила в число твоих пороков, Тия. Ради меня ты убила человека. Я бы никого не стал об этом просить.
По-прежнему не встречаясь с ним взглядом, я выдавила из себя улыбку.
– Я поступила с тобой плохо. Мне совершенно это несвойственно.
– Знаешь, о чем я подумал в тот день, когда ты предложила мне разделить сердце? Когда пообещала выполнить все, что я пожелаю?
– Ты так и будешь мне это припоминать?
– Я не мог принять твое предложение. Меньше всего мне хотелось принуждать тебя к поцелую.
Я неверяще вскинула на него глаза.
– Я влюблен в тебя, – тихо продолжил он, – с тех самых пор, как мы у озера сразились с ази.
Его слова были похожи на обвинение и в то же время звучали как признание, но для такого мужчины, как Кален, это могло быть одно и то же. Они словно руны всколыхнули во мне бурю эмоций: волнение, потрясение, счастье.
Он любит меня. Искатель смерти выглядел таким беззащитным и ранимым, будто готовился к неминуемому отказу. Мне хотелось одновременно плакать и смеяться. Вот бы он увидел себя моими глазами: скрытые под темным плащом сила, близость и тепло; надежный и дарящий утешение, точно рассвет, взгляд карих глаз. Он любит меня.
– Ты не говорил мне.
– В твоей жизни и без меня хватало забот, – хрипло произнес он. – Кроме того, я думал, ты испытываешь чувства к другому.
– Нет, только не такие.
– Тия. – Его голос звучал так глухо и низко, что я почти не могла разобрать слов. – Ты по-прежнему любишь Канса?
– Почему ты спрашиваешь? – Мне хотелось услышать ответ на этот вопрос, чтобы между нами больше не было этих двусмысленных фраз, вроде: «ну ты и придурок» и «теперь мы почти квиты».
– Если ты любишь его, а он перестанет, как полный идиот, не замечать этого, то я готов и дальше без каких-либо сожалений защищать вас обоих.
– А если нет?
– Так ты любишь его, Тия?
Я облизнула губы.
– Нет.
Больше ничего не осталось в тот миг, когда его ладони обхватили мое лицо, а прикосновения губ и языка ударили в голову, словно вино. Я откликалась на его пылкие поцелуи, посвящая ему каждую мысль, каждое слово, отдавая свое сердце, счастливое как никогда. Я ощутила вокруг нас мерцание руны Разделенного сердца, которую предложила и о которой благополучно забыла, не желая обрывать даже эту слабую связь.
Неважно, кто мог нас увидеть; были только я и Кален, омытые лунным светом и окутанные прохладой ветра.
– Я не смогу ухаживать за тобой, как это делал бы Канс, – позже сказал он. Несмотря на все то, что было между нами, в нем по-прежнему проскальзывала очаровательная неуверенность. – Я ничего не смыслю в поэзии, и у меня не хватает терпения на всякие церемонии. Я не способен боготворить тебя словами и песнями – я даже не знаю подходящих.
– Меня не нужно боготворить.
– Нет, нужно. И я сделаю это своими руками. – Он крепче стиснул меня. – Своими губами. – В поцелуе приник к моей скуле, пока я не успела возразить – ведь он не прав, потому что всегда умел находить правильные слова. А после опустился на колени.
– Кален, – выдохнула я, когда он, откинув подол моего платья, обнажил в разрезе ногу. – Кален, что ты…
Он прижался губами к шраму на моем бедре – к этому уродливому неровному рубцу, не заслуживающему ласк, тем более от него. Моим оружием был ази, который убил его приятелей – Искателей смерти и ранил его друзей.
– Кален. – Слова вырывались вместе с всхлипами. – Пожалуйста.
– Своим сердцем, – пробормотал он в мою обнаженную кожу. – Надеюсь, ты полностью в этом уверена, Тия. Меньше всего мне хочется быть утешительным призом. Но если ты действительно этого хочешь, то к черту Канса и всех остальных. Потому что ты моя. – Его глаза потемнели. – А я твой.