Воспитанница института для благородных девиц - Полина Белова

Мне хотелось закрыть уши руками и не слушать.

— Не понимаю, почему ты позволяешь себе разговаривать со мной в подобном тоне. Уходи! Убирайся вон! — я тоже кричала, уже совершенно не опасаясь Сары.

Что-то, а такое чувство, как ревность, я наблюдаю с детства. И сейчас мне было кристально ясно, что Сара безумно ревнует. Я и сама чувствовала боль от её слов. Значит, и я ревную… Что ж. Нам не быть подругами с этой женщиной. Никогда. «В этом доме останется жить только одна из нас.» — вдруг пришла мне в голову мысль, потрясшая меня.

— Посмотрим, как долго ты проживёшь… — снова поставив руки на подлокотники моего кресла, тихо-тихо прошипела мне на ухо Сара, подтверждая её.

А потом, она с силой оттолкнулась от кресла, резко развернулась и вышла. Меня же от её толчка закачало так, что я испуганно подумала, что сейчас перевернусь вверх тормашками и сломаю шею!

— Какая Вы смелая, госпожа! — с восхищением протянула Кора.

— Вам нужно быть осторожнее! Госпожа Сара хитра, расчётлива и способна на всё. У нас в доме её боятся все слуги, — хмурила брови Дора.

— Не понимаю, почему она выбирала мне эти подарки, — я с удивлением разглядывала браслет змейку. — Это какой-то местный ритуал от первой жены?

— Да, нет. Что Вы! Это подарки господина. Просто помогала выбирать Сара. — пояснила Кора.

— А почему не он сам?

Служанки лишь пожали плечами. У них, как и у меня, не было ответа на этот вопрос.

Прошло пять дней.

Не знаю каких дров бы я наломала, если бы встреча с Зорием случилась в эти дни. Всякие были мысли: изрезать в мелкие лоскуты все подаренные ткани, разбить часы, сжечь книгу, забросить с террасы подальше в сад украшения. В общем, было горячее желание, по возможности, испортить, уничтожить или выбросить все подарки из сундука. Но… Первой схватила в руки книгу, подбежала к камину и… не смогла. Погладила корешок, выпуклые витые буквы заглавия на драконьем языке: «История Андарии». Эта прекрасная книга не виновата, что её даритель такой… нехороший дракон. Бархатный переплёт был украшен драгоценными камнями. А сбоку была специальная застёжка, на которую книга закрывалась.

«История Андарии» потом благодарно скрасила первые два дня моего заточения. Текст был украшен такими великолепными художественными миниатюрами, орнаментами и иллюстрациями, что, рассматривая их, я не раз возблагодарила Богов за то, что не позволили мне сжечь такую уникальную работу великих мастеров своего дела.

На третий день я достала из ниши ткани. Ну, как достала? Со злостью сбросила их с верхней полки, потянув за край рулона. Вот, сейчас выстелю ими пол на террасе! Упав с высоты, рулоны покатились и развернулись, накрывая ковёр дорогими разноцветными шелками и мягким белым фастианом. Ткани были прекрасны! В общем, ещё три дня я с упоением кроила и шила себе наряды. Благо, у нас в институте занятия по швейному делу были с первого по выпускной класс ежедневно!

В целом эти пять дней моего заточения в своей комнате, несмотря на беспокойные размышления о Зории и наших отношениях, можно было бы даже назвать приятными, если бы не Сара. Руки чесались, подкараулить её у двери и стукнуть чем-нибудь тяжелым по голове. Первая жена дракона с милой улыбкой заходила навестить меня по нескольку раз в день и с удовольствием шептала всякие гадости. Гадости она говорила тихо, а вот нормальные слова — громко.

Драконице, которая охраняла меня, за дверью, было слышно:

— Добрый день, дорогая Александра! Как ты себя чувствуешь? Хорошо ли назначенные служанки заботятся о тебе?

А я слышала более полный вариант:

— Добрый день, всем, кроме тебя, дорогая Александра! Как ты себя чувствуешь? Чтоб ты сдохла! Хорошо ли назначенные служанки заботятся о тебе? Неужели у них остаётся на это время, после всех моих заданий?

Коре и Доре, кроме прислуживания мне, первая жена Зория каждый день давала ещё какие-то задания по дому. Поэтому женщины прибегали, наскоро обслуживали меня, убирали в комнате, подавали обед либо стелили постель, и убегали работать в другие места. А я оставалась скучать одна.

И, если бы в эти дни ко мне зашёл младший принц, я бы, как минимум, высказала бы всё, что думаю о нём: эгоист, самодур, тиран, дурак, тупая ревнивая ящерица, бабник!

— Убирайся отсюда! — естественно кричала я в ответ Саре.

А потом слушала, как восхищается охранница добротой Сары и как возмущается моей грубостью. Дора уже успела рассказать мне, что слуги начинают жалеть бедную Сару, которую ревнивая вторая жена чуть ли не третирует.

На шестой день мне настолько надоела моя комната, что голову посетили бунтарские идеи попробовать сбежать или поджечь, к драконовой бабушке, этот дом, начиная со своей комнаты. Снова шёл дождь. Не хотелось ни шить, ни читать.

Я снова, в который раз за эти дни, думала о том, что со мной произошло.

В комнате стало темно, но я не зажигала свечей. Вечернюю тьму в комнате чуть разбавляло лишь пламя камина. Я раскачивалась в кресле, задумчиво глядя на меняющиеся огненные язычки, что с треском лизали поленья. Иногда я подбрасывала новую деревяшку и смотрела, как огонь сначала настороженно отступает, а потом жадно набрасывается на свежую пищу. А порою я шевелила поленья кочергой и тогда вверх, в каминную трубу взмывал сноп искр, похожих на звёзды.

Мысли мои все эти дни крутились по кругу. Понятно, что мой дракон приревновал меня к брату, поэтому наказал, зашвырнув в подземелье, и был груб, особенно, когда лишил девственности. Мои служанки в два голоса доказывали мне, что в любом другом андарском доме меня убили бы. Они говорили о милости господина. Но я не чувствовала благодарности к мужу, как ни старалась прислушаться к словам неравнодушных ко мне женщин. Сгоряча дракон собирался оставить меня за решёткой на время, необходимое для выздоровления соперника, но не смог или, остыл и не захотел, поступить столь сурово и смягчил наказание. Я почти уверена, что это послабление связано с тем, что я оказалась невинной. Нетрудно предположить, что, с точки зрения Зория, в купальне я осталась невинной только потому, что он успел предотвратить нашу с Арнольдом близость.

Эта его Сара, вторая жена… Я бы может и попыталась с ней подружиться, считая подругой, по несчастью. Ведь, её тоже вряд ли спрашивали, когда тащили в этот дом в подарок дракону. Я бы поняла её открытое противостояние мне, как сопернице. Но Сара выбрала такие подлые и кардинальные методы борьбы со мной, что я намерена решительно требовать у Зория убрать её из дома или отпустить меня на все четыре стороны. Не хочу воевать с ней за мужчину, которого согласна уступить без боя. Не желаю бороться за место в доме, хозяйкой которого никогда не мечтала становиться. Однако, если мы обе останемся в поместье этого не избежать независимо от моих желаний.

Образ моего милого доброго сильного Зория, который нежно и трогательно заботился обо мне с детства, в моей голове всё чаще перекрывался другим. Теперь младший принц был тем, силы кого нужно опасаться, а не видеть в ней защиту, тем, чья ласковая любовь превратилась в жестокое принуждение, уверенно стирая в памяти воспоминания о ласковом соблазнении с клубничным мороженным.