Могила в горах - Микаэль Юрт

– Мама не имеет в виду ничего плохого. Она просто в горе. Ей тяжело дались эти годы. Я прошу прощения.

Мемель, явно посомневавшись, все-таки, похоже, принял извинения.

– Эти годы были тяжелыми для многих. Но мы должны держаться вместе. Совершать правильные поступки. Вот что мы имеем в виду. Ты понимаешь, Мехран?

Мехран честно кивнул.

– Понимаю.

– Если действительно понимаешь, то немедленно прекратите это. Мелика не хочет, чтобы ее втягивали, и никто из нас тоже. Нельзя думать только о себе, вы должны думать обо всех нас.

С этими словами он поднялся с кресла. Остальные мужчины тоже встали, словно по сигналу. Мемель подошел к нему и глубоко заглянул в глаза. В его взгляде присутствовала нежность и вместе с тем предупреждение.

– Мехран, ты сын своего отца, в этом я сегодня убедился. Докажи мне это. Поступи правильно.

Он почти по-товарищески похлопал Мехрана по плечу.

– Обещаю, Мемель. Ты не разочаруешься.

Мемель улыбнулся ему.

– Хорошо. Тогда не будем больше об этом говорить. Спасибо, что уделили нам время.

Они удалились столь же быстро, как появились. Никто из них даже не взглянул на Шибеку, сидевшую на табуретке в гостиной, по-прежнему устремив взгляд в пол. Как будто ее больше не существовало.

Но Мехран существовал. Он положил руку ей на плечо.

– Все будет хорошо, мама. В конечном счете.

Правда, он уже не знал, верит ли в это сам.

Леннарт собирался весь день работать из дома. Ему требовалось побыть в покое, собраться с мыслями и зализать раны. Материал, на который он возлагал большие надежды, начинал разваливаться. Линде Андерссон не удалось ничего добиться от жены Саида. Напротив, все получилось катастрофически плохо, их обоих попросили покинуть квартиру всего через несколько секунд после того, как Мелика удалилась, хлопнув дверью. Когда он уходил, Шибека даже избегала встречаться с ним взглядом.

Всему виной, вероятно, сын, парень с мрачным взглядом. Он, казалось, вовсе не разделял энтузиазма матери по поводу помощи «Журналистских расследований» в поисках правды. Возможно, дело было в их обычаях. Видимо, он почувствовал угрозу в том, что его мать действовала самостоятельно. А может, не хотел бередить старые раны и оплакивал отца по-своему. Независимо от причины, для Леннарта это стало катастрофой. Без содействия жен и семей исчезнувших у него не имелось даже начала для репортажа. Но сдаваться было крайне неприятно. Он пытался подбодрить себя. Ничего страшного. Ведь он лишается материала не в первый раз. Идеи в редакции появляются и исчезают. Лишь немногие из них проходят весь путь до конечной цели – что правда, то правда. Могло быть значительно хуже, он мог бы потратить на этот материал месяцы, а под конец оказалось бы, что вся работа насмарку. Он ведь это прекрасно знает. В действительности так и бывает – когда копаешь, иногда ничего не находишь или находишь недостаточно. Для хорошей телепередачи.

Однако бросать материал Леннарту было трудно. Всегда. Это качество, собственно говоря, являлось большим плюсом в его профессии. Упорство помогало. Но и изнуряло его. Он обладал профессиональной гордостью. Ему не хотелось простоты. Он искал, искал до тех пор, пока что-нибудь не находил. А рассказ Шибеки его зацепил. Там присутствовали все ингредиенты для идеального репортажа: исчезнувший муж и привлекательная жена, которая, несмотря на прошедшие годы, не сдается, а также следы, ведущие в сторону службы безопасности. Он долго искал подобной горячей новости. История, в виде исключения не связанная с деньгами или махинациями политиков, казалось, развязывала ему руки. Она напомнила ему, зачем он когда-то избрал профессию журналиста – ведь не только для того, чтобы раскрывать, как обогащаются важные шишки или как жадные директора уклоняются от уплаты налогов и жульничают.

Передавая такие истории, он слышал не собственный голос. Голос момента. Сегодняшнего времени.

История Шибеки подходила ему больше, поскольку он хотел рассказывать о людских судьбах. Ему ничего так не хотелось, как взяться за людей и заставить их проснуться. Расшевелить их. Смотрите, такое происходит в сегодняшней Швеции! Мы обходимся с людьми не одинаково. Друзья иногда подкалывали его, называя последним идеалистом, который по-прежнему думает, что мир можно изменить, вооружившись камерой.

Ему необходимо снова встретиться с Шибекой. Только вдвоем. Это единственный шанс. Он несколько раз звонил на мобильный номер, который она ему дала, но она не отвечала. Он решил пойти прогуляться и проветрить голову. Возможно, позвонить приятелям и договориться о планах в преддверии воскресного матча. Команда «Хаммарбю» встречалась с «Браге»[23]. Леннарт медленно надел куртку и направился к двери. Зазвонил телефон. На дисплее: Шибека. Он так торопился ответить, что чуть не выронил телефон, и едва слышал, что она говорит.

Когда он наконец все-таки понял, что она сказала, он осознал масштаб катастрофы. Он пытался уговорить ее. Заставить понять, что он может ей помочь. Что она узнает. Что он с первого раза не сдается.

Не помогло.

Она сдалась.

Все кончено.

Мехран сидел на кухне и прислушивался к телефонному разговору в прихожей. Не то чтобы он не доверял ей. Но ему хотелось убедиться, что она выполнила свое обещание, что теперь с этим покончено. Он испытывал странное ощущение от того, что подслушивает ее, но если ей было неприятно, то она это хорошо скрывала. На протяжении всего разговора ее голос звучал решительно, и она ни на йоту не уступила, хотя он почти слышал, как швед на другом конце упрашивал и под конец прямо-таки умолял. Он ничего не добился. Она свела разговор к минимуму. Это не подлежит дальнейшему обсуждению. Только когда она положила трубку и тяжело опустилась на маленький стул возле телефона, Мехрану показалось, что он понял. Увидел ее душу. Как умерла мечта и как часть ее жизни закончилась. Он подошел к ней. Проявил максимальную мягкость, на какую был способен. Он гордился ею, хотя она, наверное, не понимала этого.

– Он огорчился, – не глядя на него, произнесла она, когда он вышел в прихожую.

– Ты тоже, ведь так, мама?

Она печально кивнула.

– Я не должна тебе лгать. Я пообещала. Я так долго боролась за это…

Мехран сел рядом с ней. Он чувствовал ее боль и хотел показать, что страдает вместе с ней. Она никогда не хотела сознательно обидеть его или кого-нибудь другого. Просто обстоятельства сложились неправильно, без злого умысла, и в результате они пришли к этому.

– Это было необходимо. Ты ведь понимаешь?

Он взял ее за руку. Хотел показать, что теперь все хорошо.

– На самом деле нет, Мехран. Я не совсем понимаю, почему это неправильно. Таким, как мы с тобой, нужен человек вроде Леннарта, готовый бороться за нас. Иначе нас никто не будет слушать.