Начало - Андрей Лео

Состоят эти сообщества в большинстве своём из золотодобытчиков, но имеются среди них и чаеторговцы, и транспортники (то есть те, кто доставляет товар в Россию и Китай). В самих группировках тоже не все дела ведутся чинно-благородно. Каждый купец, занятый добычей золота, внимательно следит за конкурентами, оплачивая для этого целый штат осведомителей, и если у него появится возможность безнаказанно отхватить прииск у кого-нибудь из «своих», обязательно этим воспользуется.

М-да… и в этом мире меня в ту же колею занесло! В двадцать первом веке с ингушами в Сибири о левом золотишке договаривался, сейчас с русскими проблемы решаю. Эх-х, жизнь моя жестянка. Судьба у меня, видать, такая.

А может, не моя это колея?

Что-то на философию меня потянуло. С уклоном в пессимизм. Неужто глинтвейн на молодой организм столь пакостно подействовал? Или деды скепсисом заразили?

Не-е, так дело не пойдёт. Отставить упаднические настроения! Никакая, на фиг, колея нас с девчонками уже не удержит. Да мы сами скоро им тут всем по жизни такие борозды с тропинками протопчем, а кому и шоссейные дороги накатаем, что некуда им станет двигаться, кроме как прямо в светлое будущее.

Когда наконец-то разобрались с аспектами сотрудничества, ювелир озадачил меня ещё одним заявлением. С улыбкой посмотрел и озадачил:

— Александр, а нет ли у вас желания стать золотых дел мастером официально? Обзаведётесь личным клеймом, с годами создадите себе имя. С вашим талантом можно добиться признания даже у столичного высшего общества, а там, глядишь, заслужите внимание и венценосных особ. — Он поднял вверх указательный палец. — Поставщик Двора Его Императорского Величества — звучит весьма внушительно, знаете ли.

Пошутил, что ли? Хотя мог и на полном серьёзе предложить, по его хитрой физиономии не поймёшь. Ну, тогда я тоже неопределённо пошучу. Нацепил на лицо маску скучающего статиста и буднично так сообщил:

— Разумеется, в дальнейшем у меня будет своё собственное ювелирное производство, но в завоевании признания высшего общества особого смысла не вижу. Слава, бесспорно, дело хорошее, но я предпочитаю прибыль, а основным средством её увеличения в будущем, на мой взгляд, станет массовое распространение дешёвой продукции — позолоченной или посеребрённой бижутерии.

По мере моего ответа улыбка Николая Михайловича гасла, а вот Валерий Яковлевич опустил нос в кружку с глинтвейном и, похоже, начал хихикать.

— Право, Александр, вы опять удивили. Такие планы в столь юном возрасте! — развёл руками ювелир. — Но ваша оценка рынка, боюсь, неверна, всё же на дорогих украшениях шанс заработать куда выше, и вложений они потребуют гораздо меньших.

— Не буду спорить, вам виднее.

Вполне вероятно, не пришло ещё время красивой дешёвой продукции, а может, ювелир отстал от жизни. Время покажет.

— Да, виднее, но хотелось бы закончить свою мысль. Я могу поспособствовать вам в получении звания мастера.

— Что для этого требуется?

— Ваше желание учиться.

Любопытно. Только какой же, дедуля, тебе с этого прок?

— Сколько на это уйдёт времени?

И не надо так улыбаться, я ещё ничего не решил.

— Судя по вашим работам, не много. Полагаю, при двух занятиях в неделю к осени управимся. В дальнейшем как подмастерье вы вольны заниматься чем угодно, но сможете пользоваться моим клеймом, а по истечении шести лет, сдав экзамен, обзаведётесь собственным.

Ага, заманчиво. Своё клеймо — это право продавать украшения легально. Весьма, знаете ли, заманчиво. Правда, в Красноярске мне оно не особо нужно, тут и один Валерий Яковлевич прекрасно справляется. Но не все слои населения у него охвачены, не помешает открыть магазин и для среднего класса. Да и другие города меня манят. Ладно, кажется, пора собирать большой семейно-соседский совет.

— Николай Михайлович, спасибо вам за лестное предложение, но вот так сразу я затрудняюсь дать чёткий ответ. Предстоит всё обдумать.

— О-о, Александр, я вас не тороплю.

— Хорошо! Тогда в Прощёное воскресенье вернёмся к этому разговору.

Домой пошёл один, дедам-комбинаторам захотелось свежего глинтвейна испить. Скорее всего, будут делиться впечатлениями о моём обольщении, хм… или охмурении.

* * *

— Он очень странный.

— Согласен.

— Но знаешь, мне он нравится. Есть в пареньке что-то. Глядя на него, я вновь чувствую себя молодым.

— Это у тебя от настоек Софьи Марковны.

— Прошу, не смейся, ты ведь тоже рад общению с новыми соседями.

— Да… Считаешь, мы приняли верное решение?

— Несомненно.

— Я так понимаю, ты хочешь и все секреты свои ему поведать?

— Правильно понимаешь. Твои дела есть кому продолжить, а мне Бог детей не дал.

— Тебе неоднократно предлагали: женись во второй раз.

— Нет желания, да и поздно уже. Я, как-никак, на десять лет тебя старше.

— Вечно твои отговорки. Женились и более старые.

— Нет. Не упрашивай, друг мой, после сегодняшней беседы я окончательно всё решил.

— Инструменты и оборудование тоже отдашь?

— Продам.

— ?..

— Он парень хваткий, ему так приятнее будет. Разве ты не видишь, он не любит быть кому-либо должным.

— Тогда к началу торгов обязательно пригласи меня, хочется посмотреть на это действо.

— Думаешь, бой выйдет жарким?

— Наверняка.

В последующие дни праздничное разгуляево шло по нарастающей. В пятницу мы солидной ватагой на четырёх санях скатались в близлежащую деревеньку Торгашино. Я был впечатлён. Народа там резвится больше, чем в городе; видать, сельская молодёжь со всей округи съехалась. И катушка у деревенских ну просто замечательная! Она, в отличие от красноярских, менее крутая, и сильно разогнаться на ней трудно, но зато дли-и-инная.

Пока версту проедешь, масса столкновений с разнообразными веселящимися компаниями гарантирована, и всякий раз участники встречи с радостным смехом стараются устроить общую кучу. Естественно, если из старших никого рядом нет. Счастья что у парней, что у девчонок полные штаны и юбки. Даже я поддался местной беззаботной эйфории: и сам валялся, и других валял. Правда, тискать и целовать девушек, как делали самые шустрые из ребят, не стремился: незачем, да и присутствие сестрёнки останавливало, дурной пример в молодом возрасте жутко заразителен.