Секрет исчезнувших артистов - Алессандро Гатти

Брат и сестра с радостью согласились. Свежий, мягкий снег, который выпал ночью, стёр последние следы мази с лодыжки Клинкуса и окончательно разбудил друзей. Вскоре ребята вернулись обратно и заметили, что кое-кто даже не думал просыпаться: Бирибоз и Рилло сладко спали, уютно свернувшись на подстилках рядом с догоравшими в очаге углями.

Многие постояльцы уже проснулись, и постоялый двор постепенно оживал, но енот и белка, до поздней ночи вспоминавшие старые добрые времена, продолжали крепко спать.

– Нам бы поблагодарить Бирибоза и в путь, – сказал Клинкус.

– Да, но, как видишь, – зашептала Глина, кивая в сторону двух похрапывающих друзей.

– О! Придумал! – просияв, сказал мальчик и направился к поленнице Бирибоза.

Выбрав небольшое толстое и хорошо просохшее полено, он начал стругать его перочинным ножичком, на рукоятке которого были вырезаны инициалы папы. Клинкус никогда не расставался с этим инструментом. Через несколько минут под изумлёнными взглядами Юки и Глины полено превратилось в фигурку свернувшегося клубком спящего енота. Закончив работу, Клинкус перевернул статуэтку вверх ногами и вырезал на ней следующие слова: СПАСИБО, БИРИБОЗ! К.К.

Мальчик остался вполне доволен результатом и поставил фигурку рядом с мирно сопящим оригиналом, чтобы енот, проснувшись, первым делом прочитал слова благодарности. А Рилло Клинкус просто поднял с постели и переложил в карман своей куртки. Он спал так крепко, что, двинувшись в путь, друзья долгое время слышали из кармана лишь мерный храп.

Только когда Клинкус, Юки и Глина вернулись на дорогу, с которой им пришлось свернуть накануне вечером, и уже прошли по ней больше часа, из кармана куртки показалась голова Рилло. Он долго смотрел вокруг маленькими чёрными глазами.

– То-то мне показалось, что кровать сильно трясёт, – наконец, сказал он, и друзья все вместе расхохотались.

Недолго думая, Рилло переместился из кармана в сумку Клинкуса и через секунду вылез из неё с большим куском хрусченья в зубах.

– Ну, конечно! Угощайся, белка! – весело сказал Клинкус.

– День капитана Рилло всегда начинается с плотного завтрака, – торжественно объявил бельчонок, нисколько не смутившись.

– Ключевое слово «плотный», – вставила Глина. – Кстати, Клинкус, однажды…

Но она недоговорила. Случилось нечто неслыханное: Рилло вдруг перестал грызть хрусченье, бросив оставшийся кусочек обратно в сумку Клинкуса. А потом бегом спустился в снег и начал принюхиваться к воздуху.

– Рилло, что с тобой?! – спросил Юки.

– Чую запах опасности, – ответил бельчонок, нервно перебирая лапами по снегу.

Юки, Глина и Клинкус посмотрели по сторонам. Они совсем недавно обогнули косогор Дикобраза и теперь шли по тихой холмистой местности, усеянной небольшими островками леса и маленькими деревушками.

– Сдаётся мне, вчерашняя шутка воронов-разбойников не прошла для тебя даром, – пошутил Клинкус.

Рилло ещё раз внимательно осмотрел заснеженные ямы и поля и нехотя пустился догонять попутчиков.

– И всё же… – сказал он, – что-то здесь не так.

Глина тоже казалась обеспокоенной, но, как выяснилось, совсем по другой причине.

– Мы практически на последнем участке пути, который ведёт к горе Сурков, – начала она, уткнувшись носом в свою карту. – Но мы так ничего и не слышали о цирке!

– Будто артисты вообще не собирались в Листвянку, – заметил Юки.

Клинкус в задумчивости почесал нос.

– Все говорят, что Спинк Стрекоза весь такой серьёзный и пунктуальный, – стал он рассуждать вслух, – и я этому верю, но мало ли… Может, ему нравится веселиться. И он после последнего представления на горе Сурков устроил праздник, и из-за этого пришлось отложить отъезд.

– Нет, Клинк, вообще мимо цели, – покачала головой Глина. – Спинк не устраивает праздников, ведь он пьёт только воду и очень мало ест. Его потому и прозвали Стрекозой, что Спинк очень худой и лёгкий.

– А всё, что ты говорил, Клинкус, это, скорее, про Рилло! – пошутил Юки.

И если обычно Рилло не оставлял без достойного ответа ни одной шутки в свой адрес, то сейчас шелеста снега, неожиданно упавшего с ветки, оказалось достаточно, чтобы он отвлёкся от разговора и напрягся, как пружина. Рилло подбежал к дереву и снова принялся нюхать воздух, а потом нырнул в присыпанный снегом куст ежевики, словно был уверен, что что-то там найдёт. Не найдя ровным счётом ничего, бельчонок снова вернулся к друзьям, бурча что-то себе под нос.

– Рилло, ты меня пугаешь, – в шутку сказал Клинкус.

– Эх, Кора, я почти уверен, что за нами следят!

Мальчик в ответ только сделал недоумённое лицо.

– Конечно, Рилло, – с насмешкой сказала Глина, – за нами по пятам следует призрак Большого Медведя Бабалу!

– Нет, постой, – нахмурив лоб, вступился за белку Юки, – я знаю, что иногда Рилло ведёт себя странно, но…

– Но? – хором спросили Клинкус и Глина.

– Я тоже слышал какой-то странный шум, и мне показалось, что за нами кто-то идёт.

– Ясно вам?! – воскликнул Рилло, с победным видом скрестив на груди лапы.

– Я никого не вижу, – сказал Клинкус, пожимая плечами, – вокруг только снег и несколько деревьев. Но нам в любом случае надо смотреть в оба, чтобы найти хоть какие-то следы Стрекозы. Так что теперь будем внимательно смотреть по сторонам все четверо, может, и разглядим нашего загадочного преследователя.

Друзья шли по дороге, и чем дальше они продвигались, тем спокойнее и тише становилось вокруг. Царство Великого Белого Повелителя, казалось, уснуло под бледным и тусклым солнцем.

Вскоре тропа, которая вела к горе Сурков, запетляла по небольшому лесу, поросшему вязами и каштанами. Цирка «Стрекоза» по-прежнему не было видно. Рилло перестал принюхиваться и прислушиваться. Клинкус шёл быстрым шагом, скользя по снегу на своих снегоступах. Примерно с полчаса друзья молчали.

А потом за довольно крутым поворотом дороги Клинкус вдруг оказался перед грудой дров, наваленных прямо посередине узкой тропинки. Обойти их можно было, только протиснувшись между завалом и росшим рядом деревом.

– Трын-трава! – вырвалось у Клинкуса, когда он начал обходить неожиданное препятствие. – Это ж каким надо быть человеком, чтобы вот так свалить дрова прямо посередине до…