Ведьма - Финбар Хокинс

– Идем. – Я закинула на плечо сумку. – Они ушли, нужно спешить.

Дилл вздохнула и нехотя поднялась.

– Далеко нам еще, Иви Птичка?

– Не называй меня так! – сказала я. Это ласковое прозвище обожгло меня болью.

Она снова вздохнула. Ветер теребил Весну за уши.

– Прости, Иви…

Медленно я повела их за собой, медленно мы начали спуск. За следующим холмом, в отдалении, я увидела густую полосу деревьев. Лес ковена.

Налетел ветер, подталкивая нас, и мы устремились вперед, как маленькие лодчонки на большой зеленой волне. Холмы поднимались и исчезали вдали. За ними – я знала – было море. Я видела его лишь однажды – воспоминание, похожее на сон. Мать обнимала меня, малышка Дилл канючила. Холодные брызги, соль на моем лице. Словно вылетев из моих мыслей, над склоном появилась стая кричащих чаек и стала кружить над нами. Чайки вечно ищут чем поживиться, беспокоятся о своих голодных птенцах.

– Помнишь чайку, в тот день, с мамой?

Я помнила. И не смогла спрятать от Дилл улыбку.

– Ты даже упала, когда она ринулась вниз…

Я видела это так отчетливо. Нас всех вместе, на холме, подобном тому, на который мы сейчас взбирались. Мать рассказывала нам что-то о земле. Она прихватила с собой сверток с едой. А когда мы перестали есть, с неба буквально рухнула чайка, украла хлеб прямо у нее из рук и, хохоча, улетела прочь.

– Она так разозлилась, да, Иви? – Дилл уцепилась за меня.

– Вернись, воришка! – крикнула я, потрясая кулаком, как тогда мать. – Ты, морское чудовище!

– Ты, небесная крыса! – произнесли мы вместе.

Дилл схватилась за живот от смеха, и мы, пошатываясь, шли вперед, а над нами кричали чайки – будто смеялись тоже. И тут мы умолкли. Вспомнив.

Солнце вскарабкалось повыше, а холм вырос за спиной – мы оказались в долине.

– В тот раз… ты увидела чайку?

Мне было ясно, к чему она клонит. «В тот раз».

– Нет, Дилл. Не чайку.

– Это был, – она улыбнулась игре, в которую любила играть, – дрозд, надутый и важный?

Ладно, пусть тормошит меня. Ведь так она зашагает быстрее, правда?

– Нет, Дилл.

– Это был… коричневый воробушек, который искал свою возлюбленную?

– Нет, Дилл. Не он.

– Красноголовая галка, квохчущая на дереве?

Я выдохнула в небо, где облака заботливо укрывали солнце.

– Нет, Дилл. Не она.

– Это был… ворон, ищущий твою душу?

– Нет, Дилл.

– Цапля, серая королева рек?

– Нет.

– Сокол, горделивый господин среди охотников?

– Нет, – сказала я и посмотрела на полосу деревьев, которая была все ближе. Я повернулась к сестре, чтобы сказать то, что полагалось. – Теперь осталась только одна птица, которую ты можешь усадить на насест.

Дилл прищурилась. В эту игру мы играли столько лет. Мы играли в нее в темноте, засыпая. Мы играли в нее, сидя на высоких ветвях деревьев, глядя, как листья поворачиваются на свету. Эту игру она любила больше всего.

– Это была… сова, белая дама ночи?

Я кивнула. И Дилл тоже кивнула.

– Расскажи мне о ней, сестра.

Я посмотрела на внемлющие облака. И поежилась, ведь я знала то, о чем Дилл еще не догадывалась. Но так лучше, она поймет это. Со временем поймет.

Прошло несколько лет с тех пор, как я ходила сюда вместе с матерью. Тогда, прячась у подножия холма, я видела полосу деревьев, которую запомнила. Я знала – мы близко.

– Если я расскажу тебе, Дилл, ты пойдешь быстрее, ради меня?

– Да, Иви Пти… – Она поймала мой взгляд. – Да, Иви, клянусь, если ты мне расскажешь.

Ветер шепнул слова матери.

Поклянись, что всегда будешь присматривать за Дилл. Поклянись, Иви.

И тут мне пришло на ум, как сдержать обещание и позаботиться о Дилл и в то же время сделать то, что я должна сделать, – без нее. Слова лихорадочно срывались у меня с языка:

– Когда мы доберемся до ковена, ты будешь вести себя хорошо и делать то, что тебе говорят?

– Ай! Маленькое чудовище! – Дилл отцепила Весну от своих волос.

Я зашагала быстрее, а она, охваченная любопытством, побежала за мной вдогонку.

– Иви, пожалуйста! Расскажи историю!

– Поклянись сначала, Дилл. «Я буду вести себя хорошо и делать то, что мне говорят».

Поклянись, Иви.

Я сглотнула. Я держу свое обещание, мама.

– Мы, Дилл и Весна, клянемся тебе, Иви, что будем вести себя хорошо и делать, что нам говорят! Теперь рассказывай, Иви! Рассказывай! Я поклялась! – закричала она, и Весна тявкнула, поддерживая ее.

Я замедлила шаг, позволив сестре ухватиться за меня. От крутящихся в голове мыслей горели щеки.

Перед нами, над лесом, взлетел грач, разрезая воздух крыльями.

Дилл взяла меня за руку.

– Пожалуйста, расскажи мне про сову, Иви. Как мама рассказывала.

Ее улыбка дрогнула. Она не знала, для чего дала мне клятву, но так было лучше.

– Я тогда была крохой. Намного меньше тебя…

– Рыжей и торопливой – так мама про тебя говорила.

– Именно такой, Дилл.

– Был закат, Иви… – Я почувствовала нетерпеливое прикосновение ее руки.

– Был закат, – сказала я. – И небо было таким золотым и красивым над этим вспаханным полем, словно не поле это было, а безграничное коричневое море. И я бежала впереди матери, которая смеялась, глядя на меня, и говорила: «Беги, беги, маленькая Иви Рыжая Коса». И я бежала, радуясь свободе, но зная, что мама рядом, бежала вприпрыжку в свете заходящего солнца.

Я проследила взглядом за другим грачом, рассекающим небо.

– И когда я, кружась, пыталась поймать свою тень среди бороздок земли, то услышала что-то за спиной и быстро повернулась, и у меня перехватило дыхание…

Дилл сжала мою руку крепче.

– Это была огромная белая сова, сидевшая на поваленном дереве будто на троне. И заходящее солнце отражалось в ее янтарных глазах, которые она устремила на меня. В золотистом свете ее клюв был таким черным, когти такими длинными, а крылья…

– Белыми, как шепотливый снег, – пробормотала Дилл, положив голову мне на плечо.

Еще один крик. Еще один грач. Они знали, что мы близко.

– Эта огромная сова открыла клюв и будто заговорила со мной.

– Что она говорила, Иви?

– Она произносила мое имя, Дилл, четко и ясно, снова и снова: «Иви, Иви, Иви». И я была так польщена, что поклонилась ей, и тогда она тоже поклонилась, опустив свою красивую голову, но не сводя с меня круглых глаз.