Кодекс Охотника. Книга ХХ - Юрий Винокуров

сам собой, то умер бы еще на дирижабле, убитый своим слугой. Да, это не был заказ «бати», а происки мачехи, но блин…

В итоге, Годарт пробыл у нас целых два часа, после чего улетел. Он, и правда, не захотел оставаться, хотя я и разрешил ему. Но у него не было времени… Как он сказал, нужно готовиться к войне.

Анна принесла Антона, и я увидел улыбающегося Генри, что последний раз было… никогда? Кажется, он действительно постарел. Тень пробежала по его лицу, когда он увидел Иннокентия и, кажется, даже напрягся. Но, оценив обстановку, чуть расслабился, бросив на меня заинтересованный взгляд, который я безразлично выдержал, хотя при этом доспех держал. Это хорошо, что он понял, с кем имеет дело. Да и доспех ему с Тохой точно пригодится!

Я не горел особым желанием общаться с ним, а потому провел время с Лариком. А вот парень, по ходу по мне соскучился и трещал без умолку. Не мог остановиться даже на секунду… Все рассказывал и рассказывал, что они делали, и что там происходило. Сообщил, что деда Генри все очень не любят. Даже убить пару раз попытались, но он защитил деда. Смог помочь. Вообще-то, я правильно сделал, что спас Генри от его одиночества, впрочем, как и Ларика, от такой же проблемы. Из половины всей информации, которые он выдавал, это были слова о Генри.

Возможно, я бы и хотел провести Годарта в кабинет и переговорить с ним по взрослому. Но не могу… И не только потому, что осадочек остался. А просто потому, что он сам по себе такой человек. Пока я силен, он проявляет уважение… Годарт не будет помогать в войне тем, кого не уважает. А потому буду пока изображать обиженного ребенка, которому он должен, и от которого ему многое нужно. А также, который, вообще, не зависит от него.

Судя по словам Ларика, ни один из многочисленных детей Годарта не оправдал его надежд, от слова совсем.

— А он мне кажется неплохим человеком, — подошла ко мне со спины Анна, когда отбыл Годарт. — Видел, как Антон радовался, когда тот взял его на руки?

— Антон умный парень! Он сразу почувствовал родную кровь, — улыбнулся жене. — Он неплохой человек… Просто он Годарт…Это как диагноз, с ним нельзя общаться, как с обычным человеком.

— Понимаю… С бабулей такая же история, — вздохнула Анна.

Она хорошо помнит тот случай, когда Сара Абрамовна решила помочь нам и подарить пятьдесят миллионов. Так сказать, в честь рождения ребенка, чтобы Род сделать еще сильнее. Но мы отказались. Та, конечно, нас поблагодарила, что мы не залезли к ней в карман, а потом допила свой чай и разразилась целой матерной тирадой на Анну, что не такому ее учила. Деньги есть деньги, и они не пахнут! Если ей предлагают деньги — надо взять и сказать «спасибо»! Нужно пользоваться каждой возможностью, особенно, если эта возможность без последствий, и в итоге поможет твоему Роду. Под конец двухчасового монолога мне показалось, что Анна сама готова заплатить ей столько же, чтобы та только прекратила. Пришлось тогда мне их разнимать, но я был назван поцом, и быстро ретировался оттуда, пока меня еще ниже не понизили в звании.

Ладно… Это все хорошо, но мне пора посетить свой кабинет и посмотреть что там происходит на фронте. А то засиделся я дома… Нужно родину спасать… Ну, и финансово Род поднимать.

После моей последней вылазки я заработал, если это так можно назвать, шестьдесят миллионов, которые мне перевел Доброхотов с подписью «Спасибо». А затем, с разницей меньше часа, прилетел еще один перевод от Долгорукова-старшего. Сам перевод был поменьше, в двадцать миллионов, но сообщение поинтересней: «Спасибо, Александр за детей, особенно за Машу. Вот контакт, пусть твои люди свяжутся, есть кое-какие интересные новинки. Думаю, тебе понравятся… И нам надо поговорить лично. Я позже перезвоню».

Обитель Эмиссара Неназываемого под именем Океания

Британская Австралия

пригород Сиднея

Как же, черт побери, хорошо быть живым!

Борден не знал точно, сколько прошло времени в его «восстановлении», которое господин называл реабилитацией. Хотя это было больше похоже на заточение. Возможно, лет сто, но и не исключено, что прошло несколько тысяч. Зато сейчас он снова живой и может действовать. А главное, заниматься своим любимым делом… Порабощать Миры во славу Его!

Он захватит и этот мир. Бордена ужасно бесили слабаки, которые были у него в этот раз в напарниках. Они боятся Охотника? Хах! Неужели господин не мог подобрать получше кандидатов? Или за те века, которые он провел в забвении, их дела пошли на спад, о чем ему не сообщили.

Конечно, Охотники всегда были сильными, тут спору нет. И вспоминая Райнера, он это понимает… Но не настолько, как все считают. В их жилах тоже течет красная кровь.

— Слуга!!! — зарычал Борден. — Принеси мне еще этого пойла! — швырнул он золотой бокал в стену.

На данный момент Борден жил в особняке, который выделили лично ему, и принадлежал он последователям его господина. Это был маленький замок, по его меркам, но в нем было больше тысячи слуг. Всё, как он любил… Роскошь и обслуживание…

В своих прошлых жизнях у него было всё то же самое. Ведь в душе он был воином, привыкшим жить войной и походами. А там всегда можно захватить замок побогаче и назвать его своей базой.

— Вы звали меня, господин? — вбежал перепуганный слуга, у которого глаза бегали по сторонам, как два испуганных кролика.

— Звал! Но ты был слишком медлительным.

Миг, и Борден оказывается возле него. А в следующий момент седая голова человека лопается, как спелый арбуз.

— Слуга!!! Мне нужен новый слуга!!! — заорал во всю свою глотку Борден, и от его крика задрожали стены.

В этот раз сразу трое слуг прибежали, и двоих из них вырвало, как только они увидели своего мертвого собрата.

— Мне скучно! Хочу свежее мясо! — зарычал Борден.

— Мясо… У нас еще есть девушки… Они… — замямлил тот слуга, которого не тошнило.

— Нет! Этих шлюх оставьте себе… Я не собака! Мне нужны нормальные бабы… Те, которые умеют бояться, а не обколотые вашей дрянью… Хочу, чтобы они испытывали истинный страх и ужас, глядя на меня перед своей смертью… Хочу трофей!!! — оскалился Борден. — Решено! Седлайте коней! Я еду на Охоту!

Хотя у него и было