Властелин Колец. Братство Кольца - Джон Рональд Руэл Толкин

Далеко не все из того, чем располагали хранилища Тукборо,нашло отражение в Алой Книге. Достославные Мериадок и Перегрин, старейшины двухзнатнейших родов Шира, имели тесные связи с Гондором и Роханом, поэтому спискиБрендинорья, например, содержат множество фрагментов истории Эриадора и Рохана.Часть их записана самим Мериадоком. хотя лучше известны другие его работы:«Травник Шира» и «Летоисчисление», связывающее календарный счет Шира и Брыля скалендарями Дольна, Гондора и Рохана. Мериадок также являетсят авторомнебольшого трактата «Древние понятия и имена Шира», содержащего любопытныерассуждения о родстве хоббитского языка с языком Рохана и объясненияпроисхождений особых ширских словечек и названий.

Хранилище в Смеалищах содержало источники, может быть, менееинтересные для хоббитов, но весьма ценные для Большой Истории. В этом заслугаПерегрина. Он, а позже - его наследники, собрали немало манускриптов,составленных писцами Гондора и содержавших копии или переложения преданий о временахЭлендила. Только здесь и можно отыскать сведения об истории Нуменора ивозвышении Саурона. Не исключено, что именно в Смеалищах с помощью архивовМериадока была осуществлена первая сводка «Повести Лет»[5]

Несмотря на предположительный характер многих дат, особенноотносящихся ко Второй Эпохе, труд заслуживает самого пристального внимания.Возможно, в этой работе Мериадок пользовался сведениями, полученными во времячастых посещений Дольна. Там, после ухода Элронда, еще долго жили его сыновья имногие Высокие Эльфы. Говорят, что и Келеберн жил там после ухода Галадриэль,но нет упоминаний о том, когда он отправился в Серебристую Гавань. Вместе с нимиз Среднеземья ушла последняя живая память о Древнейших Днях.

В Хоббитоне был переполох. Господин Бильбо Сумникс, хозяинЗасумок объявил о намерении отпраздновать свое стоодиннадцатилетие и пообещалочень щедрое угощение. Во всем Шире Бильбо слыл богатым чудаком с тех самыхпор, как шестьдесят лет назад сначала запропал куда-то, а потом вернулся, какснег на голову невесть откуда. О сокровищах, добытых Бильбо за тридевятьземель, ходили неутихающие легенды. Многие верили, что подземелья Засумокломятся от кладов. Но не только предполагаемое богатство заставляло хоббитовпоглядывать на Бильбо с недоверчивым удивлением. Годы шли и шли, а по господинуСумниксу этого было не заметить. В свои девяносто он выглядел едва ли напятьдесят. В девяносто девять его называли «хорошо сохранившийся», хотяправильнее было бы сказать «ничуть не изменившийся». Некоторые качали головами- дескать, многовато для одного, нечестно быть и очень богатым, и, оченьздоровым одновременно. «Это даром не пройдет, - говорили они, - вот увидите,как бы расплачиваться не пришлось».

Но пока об оплате не было и речи. Наоборот, частенько платилгосподин Сумникс, и большинство хоббитов прощали ему за щедрость и удачу, истранности. Он вовремя навещал родственников (кроме Дерикуль-Сумниксов,конечно), а уж среди бедных и незнатных хоббитов приятелей у него было хотьотбавляй. А вот друзей не было. И так продолжалось до тех самых пор, пока неподросли кое-какие младшие родичи.

Любимцем Бильбо был юный Фродо Сумникс. Когда Бильбостукнуло девяносто девять, он вдруг усыновил сироту Фродо, сделал своимнаследником и предложил переселиться в Засумки. Тут уж все надеждыДерикуль-Сумниксов, давно с вожделением посматривавших на усадьбу, рухнулиокончательно.

Случаю было угодно, чтобы Бильбо с Фродо еще и родились водин день, 22 сентября.

– Фродо, мальчик мой, - сказал как-то раз Бильбо, -перебирался бы ты ко мне. Глядишь, и день рождения вместе отмечали бы.

Фродо в ту пору ходил в доростках. Так хоббиты зовутмолодежь в безответственном возрасте между двадцатью и тридцатью тремя, послечего хоббит, наконец, может считать себя взрослым.

Прошло еще двенадцать лет. Теперь в Засумках каждый годвесело отмечали двойной день рождения, к этому привыкли, но любому было ясно,что нынешней осенью готовится нечто необычное. Бильбо исполнялось 111 лет -возраст для хоббита весьма почтенный, да и число любопытное, ну а Фродоготовился отметить тридцатитрехлетие - тоже знаменательная дата - совершеннолетиепо-хоббитски.

Постепенно набирали силу разговоры и в Хоббитоне, и вУводье. Слухи о предстоящем событии множились и вскоре гуляли по всему Ширу.Бильбо склоняли и так, и эдак; и характер, и привычки, и история эта егосумасшедшая, - все вдруг опять стало предметом обсуждения. Старшее поколение судовольствием обнаружило, что молодежь внимает их байкам с неослабнымвниманием, чего отродясь не бывало. Но редко кому удавалось собрать стольблагодарную аудиторию, как Старичине Хэму, садовнику из Засумок. Он, почитай,переселился в «Ветку Плюща» - маленький трактирчик по дороге к Уводью, и с утрадо вечера со знанием дела просвещал публику. Мало того, что он уже сорок летходил за садом в Засумках, так ведь и до этого незнамо сколько помогал прежнемусадовнику, старому Хаткинсу. В последние-то годы, когда сильно стала дониматьспина, да и ломота в суставах не отпускала, в саду все больше младшенький егоработал - Сэм. Отец с сыном жили на самой Горке, прямо под Засумками, иотношения у них с обоими Сумниксами были весьма дружественные. Старичина Хэмчастенько повторял; «Другого такого приятного и почтенного хоббита, какгосподин Бильбо, поискать - не найти». Да и то правда: Бильбо обращался кстарому садовнику не иначе как «мастер Хэмфаст» и всегда советовался с ним поповоду любых «корешков», особенно картофельных, насчет которых Хэм слылвиднейшим знатоком в округе.

– А что за гусь этот Фродо, который с ним живет? - спрашивалу Хэма старый Нетак из Уводья. - Хоть он и зовется Сумникс, а все ж наполовину- Брендискок. Не пойму я этих Сумниксов из Хоббитона, чего им жен где-то вЗаскочье искать? Известно, там весь народ чокнутый!

– Точно! Они там все с заскоком, - ввернул Дэдди Большеног,сидевший тут же, за столиком (дело было, конечно, в «Ветке Плюща»). - А чегоудивляться? Живут на неправильном берегу, почитай что в Пуще самой, а там -место дурное, даже если хоть полправды есть в том, что про этот лес болтают.