Список - Крис (сценарист) Картер

трудом узнала бы человека, который был так любезен с нею вчера. «Не годится женщине одной бродить в таких местах»…

А мужчине?

Никому не годится.

— Голова была отделена от туловища точно по линии под нижней челюстью несколькими ударами мастерком, — сообщил врач. — Однако к этому моменту потерпевший был уже мертв. Скорее всего, он был задушен. Может быть, утонул. Но это менее вероятно — где бы ему, собственно, тонуть? Удары были очень сильные, рубящие. Как топором. Но иных черепных травм я не обнаружил. Хотите, я открою пакет?

— Нет, я вполне полагаюсь на ваши слова, доктор, — с трудом выговорила Скалли.

— Скажите, мистер…

— Твичет. Реджинальд Твичет, к вашим услугам.

— Скажите, мистер Твичет, — проговорил Молдер. — Я видел вчера этого человека. И я, к сожалению, видел довольно много трупов. Его лицо очень изменилось, насколько я могу судить сквозь пластик… Опухло, расплылось… В чем дело?

«Значит, мне не мерещится», — с облегчением подумала Скалли и покосилась на Молдера почти благодарно.

— Видите ли, — доктор Твичет лекторски повел рукой, — подкожный слой потерпевшего буквально нашпигован личинками мух. Когда голову нашли, с нее слетел такой рой… и столько ползало в банке… Что с вами?

— Нет, ничего, — выдавила побелевшая Скалли. «Не хватало еще, чтоб этот хлыщ решил, будто я вот-вот хлопнусь в обморок», — подумала она, начиная злиться.

Злость помогла.

— Понятно, — сказал Молдер, будто бы и не очень удивившись.

Но честь Скалли была задета.

— Постойте, доктор, — сказала она тоже весьма академичным тоном. — Это все же как-то странно. Смерть наступила лишь несколько часов назад. Трудно определить точно сейчас, но вчера в шестом часу вечера я еще разговаривала с этим человеком. Такое быстрое развитие зародышей…

Доктор отрицательно покачал головой, и в этом промелькнул легкий оттенок снисходительности.

— Нет. Ничего тут нет странного, агент Скалли, — возразил он. — Наша Lucilia illustris, более известная как зеленая мясная муха, способна откладывать личинки буквально через пару минут после прекращения жизнедеятельности объекта кладки. И растут они, развиваются они очень быстро, особенно в теплой, влажной среде. И вдвойне — особенно в замкнутом объеме, таком, как банка из-под краски. Ничего не вижу выходящего из ряда вон.

— Вы так уверены?

— Абсолютно, — Твичет коротко улыбнулся. — У первой нашей жертвы, например, легкие были доверху полны личинками. А неповрежденной кожи почти не осталось. Да вы сами видели вчера.

Наступило неловкое молчание. Говорить было больше не о чем. Но давило какое-то необъяснимое чувство, будто вот сейчас, здесь, немедленно можно вдруг получить какую-то информацию, и она поможет понять, раскроет глаза, и все встанет на свои места. Вот, пока голова еще так близко… Не голова — улика!

Ничего нельзя было узнать от этой улики. Все, что можно было — Скалли узнала от нее вчера, пока улика еще жила, и улыбалась, и рассказывала все, что могла и чего не боялась рассказать.

— Идем, — решительно проговорил Молдер. — Спасибо, доктор.

Твичет снова коротко улыбнулся и с утрированным радушием проговорил:

— Заходите еще!

Скалли передернуло.

Это все-таки тюремный врач, поняла она.

В коридоре, оставшись с Молдером наедине, она тихо сказала:

— Есть еще человек, с которым нам надо побеседовать по душам.

— Эй, Рок, — проговорил директор Бакли, — привет. Тут с тобой хотят немножко поболтать два федеральных агента.

Крепкий молодой афро, обнаженный по пояс, в красных спортивных штанах и, к счастью, безо всяких выкрутас на голове, и потому где-то даже симпатичный (пять вооруженных ограблений за семь месяцев, два трупа), посмотрел на агентов недоверчиво.

— Что такое?

Скалли и Молдер переглянулись. В глазах напарницы Молдер прочитал упрек: «Долго отмалчиваешься, — говорил взгляд Скалли, — слишком уж долго». И Молдер, кивнув в ответ, вошел в камеру Рока первым.

— Я слышал, что у вас есть какие-то сведения относительно списка Нича, — негромко произнес Молдер.

Рок вздрогнул. Его глаза непроизвольно метнулись вправо-влево; направо была холодная цементная стена, и налево была холодная цементная стена. Рок облизнул губы.

— Я предпочел бы не говорить об этом здесь, — совсем тихо, едва ли не шепотом ответил он. — Не среди смертников.

Молдер оглянулся на Бакли. Тот кивнул и сделал Року приглашающий жест.

Сперанза, пребывавший в соседней камере, и впрямь все слышал. Стоило Року выйти в коридор, добрый соседушка вцепился в прутья решетки обеими руками, попытался встряхнуть ее, но лишь затряс комом черной проволоки на голове, и заорал:

— Рок, ты труп! Я тебе башку оторву и очищу ее, как луковицу! Я тебя пополам сломаю! Эй, федералы! Федики! Он вам все наврет! Тем дело и кончится! Больше слушайте этого скунса!

Рок нервно улыбался и молчал. Старался даже не оборачиваться, и они уже прошли было мимо — но последняя фраза, видно, его все-таки достала. Пробила. Рок остановился на мгновение, полуобернулся к Сперанзе и негромко, но очень отчетливо проговорил:

— А за скунса ответишь.

Сэм Бакли, доведя их до помещения для бесед, снова куда-то убежал. Это было неудивительно. В тюрьме творился бардак, что скрывать.

Рок вел себя куда пристойнее Сперанзы. «Видимо, — подумала Скалли, — редкостно раскованная манера поведения — отличительный признак насильников. Грабители и то нормальнее… человечнее как-то. Вот и в поведении они приятнее…» Потом она вспомнила про трупы Рока: хромой старик, полковник авиации в отставке, ветеран еще аж Кореи, сбивший в свое время целых два МИГа и чудом уцелевший месяцем спустя, когда, наоборот, МИГ сбил его; и молодая поэтесса-мулатка, только что опубликовавшая вторую свою книгу, которая сразу после ее смерти (вероятно, не только после, но и благодаря) стала бестселлером. Как раз на поэтессе Рок наследил и был взят буквально через пару дней. «Славный парень, что и говорить, — подумала Скалли. — Действительно на редкость приятный в поведении».

— Вы знаете про список? — спросил Молдер, глядя Року в глаза.

Тот выдержал его взгляд и ответил с расстановкой:

— Я знаю про список.

— Он действительно существует?

— Да, он действительно существует.

— Вы знаете, кто в нем?

— Я знаю, кто в нем.

— Откуда вам все это известно?

Рок не запнулся ни на мгновение. Ясно было, что он идет на сотрудничество максимально охотно. На большее трудно было рассчитывать.

— Нич говорил об этом через решетку Сперанзе как-то ночью. По-моему, в начале той недели. Мне не спалось,' я слышал.

— Значит, Сперанза тоже все это знает.

— Да. Но он ничего вам не скажет.

— Почему?

— Он не боится ничего сейчас… но будет бояться, если… если раскроет вам то, что доверил ему Нич.

— Понятно, — сказал Молдер, хотя понятно ему было в этом запутанном и перепутанном змеином клубке далеко не все. — Хорошо. Сколько в списке имен?