Список - Крис (сценарист) Картер

— Мы хотим задать вам несколько вопросов касательно вашего мужа, — Скалли решила сократить обязательные ритуальные процедуры до минимума и побыстрее взять быка за рога.

— Спрашивайте, — тихо ответила миссис Мэнли.

Курила она очень изящно.

И ногу на ногу положила почти артистично. Ноги были хоть куда. А ткань халата была почти невесомой. Почти отсутствовала.

Они начали спрашивать.

— Вы знаете что-либо о людях, которым ваш муж страстно желал бы отомстить, но не сумел, не успел?

— Вы намекаете на так называемый список? — миссис Мэнли стряхнула пепел с сигареты.

— Вы знаете о списке? Откуда?

— От мужа. Как-то раз он обмолвился: у него есть заклятые враги, относившиеся к нему при жизни без должного уважения… и он, перейдя в другое состояние, обязательно расправится с ними. Обязательно. Закон возмездия — божеский закон.

— Скорее — воздаяния, — проговорил Молдер.

Миссис Мэнли сделала затяжку, потом выдохнула дым. Снова грациозно стряхнула пепел.

— Я не чувствую разницы, — сказала она.

«Я тоже», — подумала Скалли.

«Возмездие, — подумал Молдер, — это только ответ злом на зло, а воздание — это ответ злом на зло и добром на добро. Как можно этого не чувствовать? Если бы Бог занимался только возмездием, в него никто бы не верил. А если бы и верил — то лишь как в сатану. Со страху».

— Он упоминал какие-то имена?

— Нет. Он говорил лишь о том, что не оставит безнаказанными тех, кто так или иначе предавал или унижал его. Он был человек с чрезвычайно развитым чувством собственного достоинства.

— Неужели вы верите в то, что ваш муж может воскреснуть? — спросила Скалли.

Миссис Мэнли помолчала немного, как бы собираясь с мыслями, а затем заговорила задумчиво и неторопливо:

— Несколько месяцев перед казнью меня преследовал один и тот же сон. Будто Нича сажают на электрический стул… щелкает выключатель, молния бьет… а он — не умирает. Его не могут убить, не могут. Он был таким могучим, таким властным человеком… был наделен такой силой… Это как-то даже нелепо — что его смогли убить просто одним движением кнопки. Или что там у них…

— Он когда-нибудь делился с вами мыслями о смерти? — спросил Молдер.

— Я знаю только, что он совершенно не боялся смерти.

— Потому что верил в бессмертие?

— Не знаю… Иногда, наверное, верил. Иногда и я в это верю. Понимаете, перед казнью мне дали только три дня для посещений. Только три за целый месяц. Но я иногда чувствовала даже на расстоянии, даже здесь, дома… и уж подавно — там… его силу, его воздействие:.. Не могу объяснить.

Молдер вздохнул и, почти уже не спрашивая, а скорее констатируя, проговорил:

— Вы думаете, он вернулся, правда?

Миссис Мэнли прикурила следующую сигарету от окурка первой. Ее пальцы чуть дрожали.

— Знаете… Я думаю, если бы кто-то и смог оттуда вернуться… это был бы Нич.

Выйдя из дома, агенты некоторое время молчали. Цветущий, залитый солнцем сад так контрастировал с домом, который они только что покинули, что им не хотелось разговаривать. Листья, ветер, ослепительное небо и благоуханные цветы были такими ощутимыми, живыми… А там — этот то ли бред, то ли нелепый и недобрый розыгрыш…

— Ты обратил внимание на ее руки? — спросила Скалли, когда они подошли к воротам.

' — Конечно. Она очень нервничает. Или даже напугана.

— Чем?

Молдер положил ладонь на ручку дверцы «тауруса» и обернулся к Скалли.

— Я думаю, сейчас каждый, кто думает, будто при жизни как-то предал или унизил этого чертова убийцу, ощущает себя в списке, — негромко сказал он.

— Но ей-то чего бояться?

— Я не знаю. Но в ее жизни многое могло измениться за те одиннадцать лет, что Нич сидел. Более того — было бы очень странно, патологически странно, если бы ничего не изменилось.

В кармане Скалли заверещал телефон. Быстрее обычного — нервы от всего происходящего и у агентов были не в лучшем состоянии — Скалли выхватила трубку.

— Агент Скалли!

Молдер открыл наконец дверцу машины и поднял на Скалли выжидательный взгляд. Лицо Скалли вытянулось. Несколько мгновений она слушала, потом сказала: «Едем» — и попыталась спрятать трубку. В собственный карман она попала с трудом. Наконец справились. И лишь тогда сказала, глядя куда-то в сторону:

— В тюрьме еще одна смерть.

— Кто?

— Рок. Забит насмерть в душевых отделения смертников. Да садись же ты в машину скорее!

Миссис Мэнли провожала взглядом удаляющиеся спины, глубоко задумавшись.

— Мне пора, — проговорил громадный Винсент Пармелли, выходя из соседней комнаты и застегивая форменную куртку.

Миссис Мэнли вскрикнула, обернувшись с такой стремительностью и в такой панике, что Пармелли отшатнулся.

— Ох… — сказала она потом и перевела дыхание.

— Что с тобой? — он попытался обнять ее за плечи. Она вырвалась, отступила на несколько шагов.

— Ничего. Я ведь столько раз говорила тебе — не подкрадывайся ко мне сзади! Ты такой большой, а так неслышно ходишь…

— Почему ты так напугалась?

— Я не напугалась.

— Ты думала — это он?

— Ничего я не думала. Куда ты идешь?

— На работу. Сегодня я в вечерней смене.

Она помедлила.

— Мне страшно, Винс. Не знаю, в чем тут дело, но мне действительно страшно. Ты чувствуешь? Я трясусь, как котенок на ветру.

— Чего ты боишься? — он ласково улыбнулся и снова попытался положить свои громадные черные руки на ее хрупкие черные плечи. На этот раз она позволила.

— Вдруг… — она прятала глаза. — Вдруг кто-нибудь узнает про нас?

— Что с того?

Она не ответила.

— Ты боишься его?

Она не ответила снова.

— Даниэла, перестань дурить, — он убрал пятерни с ее плеч и пошел к двери. Но на пороге обернулся: — Он не вернется, поверь мне. Не вернется.

Ист-Пойнт, округ Леон, тюрьма штата Флорида

«Он здорово сдал за эти два дня», — подумал Молдер.

«Он здорово перепуган», — подумала Скалли.

Снова, уж в который раз, они шагали по коридору рядом с директором Бакли к его кабинету.

— Кто обнаружил труп? — спросил Молдер.

— Один из моих охранников. Вы хотите с ним поговорить?

— Пока нет. Как получилось, что никто ничего не слышал?

— Не знаю, но факт остается фактом: никто ничего не видел и не слышал. Впредь такого не будет.

— Вы полагаете, что впереди еще какое-то «впредь»? — цепко спросила Скалли.

Директор сделал вид, что не услышал.

— Я ввел чрезвычайный режим по всей тюрьме, — сказал он. — Полная изоляция. Пока мы… или вы, или мы с вами вместе, — вполне политкорректно уточнил он, — не разберемся наконец в этой дикой ситуации. Насколько я понимаю, всякий, кто хоть