Опоздавшие - Хелен Кляйн Росс

– Здравствуйте. Входите, – сказала Рут. Между двумя словами возникла крохотная пауза, во время которой за стенкой что-то тихо звякнуло. Обе женщины машинально глянули в сторону непонятного звука, а потом одна следом за другой прошли в длинный коридор и винтовой лестницей поднялись наверх.

Супружеская пара, купившая квартиру на Грин-стрит, переслала им письмо, пришедшее на старый адрес. Это был официальный запрос нью-йоркского судмедэксперта на образец ДНК Эммы.

После окончания Миддлбери-колледжа она жила в Вермонте. Рут связалась с ней по телефону.

– Это нужно для подтверждения того, что останки принадлежат… – Она запнулась.

– Папе, – договорила Эмма.

Имелось несколько вариантов предоставить образец. Проще всего – по почте. Рут договорилась о доставке контейнера.

Ожидая результатов экспертизы, она снова и снова слушала голос Джека. Слова она знала наизусть, но это не имело значения. Джек как будто был рядом. Записи с автоответчика Рут сохранила в папке, озаглавленной «Целевые сердечные ритмы», чтобы Эмма не наткнулась на них, копаясь в ее компьютере. Может, когда-нибудь дочь их послушает, но сейчас это будет слишком тяжело.

Сначала говорил безликий женский голос робота: Сообщение… получено… одиннадцатого… сентября… в… восемь… часов… пятьдесят… девять… минут…

Затем звучал голос Джека, спокойный, ничуть не испуганный: Привет, Рути, это я. Звоню на случай, если ты дома. Тут был взрыв. В Первой башне. Это другое здание. Со мной всё в порядке, не волнуйся.

И второе сообщение, его последний разговор с ней: Привет, маленькая, это опять я. Похоже, мы тут застряли на какое-то время. Со мной всё хорошо. Не тревожься. Успокой Эмму.

Это был самый страшный день в ее жизни и жизни Эммы, но они всю ночь не ложились, не желая окончания последних суток, когда Джек был с ними.

* * *

Позвонил сотрудник фонда по выплатам компенсаций пострадавшим. Образцы совпали. Найдены останки Джека.

Теперь их ожидала процедура, выглядевшая бесчеловечной.

В соответствии с волей Джека, останки его должны быть кремированы.

Рут поднялась с обитого муслином стула и вместе с другими двумястами десятью гостями приготовилась к шествию невесты по проходу.

Вообще-то не по проходу, а по укрытой белой шелковой дорожкой тропе меж рядов стульев, арендованных для торжества и установленных на лужайке Холлингвуда. Дорожку раскатали, едва подружки невесты и девочка с букетом заняли позицию в беседке.

С погодой повезло невероятно. Вопреки прогнозу, обещавшему дождь, июньский денек выдался чудесным: на небе ни облачка, под ярким солнцем озеро мерцало, точно бриллиантовое колье.

Как жаль, что здесь нет Джека. Завидное свойство мертвых – они не стареют. Если б Джек воскрес и повел дочь к алтарю, он был бы на пятнадцать лет моложе Рут.

Их-то свадьба была гораздо скромнее. Сорок гостей в арендованном зале в квартале Марри-Хилл. Несмотря на умеренный размер аренды, отец посчитал это зряшной тратой денег. Зачем, когда в Холлингвуде можно всё устроить бесплатно? Но в начале восьмидесятых люди, воспитанные в духе шестидесятых годов, восставали против чрезмерности.

Эмма, устроив свадьбу в Холлингвуде, исполнила то, что ее дед желал от своей дочери. Мы изо всех сил стараемся угодить родителям, когда их уже нет на свете. Как там в стихотворении Билли Коллинза? Проезжая мимо кладбища, ты видишь восставшего из могилы отца, который бросает на тебя мудрый неодобрительный взгляд. Долгие годы она притворялась, что отцовское неодобрение ей безразлично. Но в конечном счете показала и ему, и себе, что это далеко не так.[19]

* * *

Рут и Сильвия, мать Зака, обменялись взглядами. У обеих глаза на мокром месте. Со свекровью и свекром Эмме повезло. Сильвия и Сол несчетно приезжали из Бетесды, чтобы помочь с организацией торжества. Прошлым вечером они устроили большой прием в гостинице «Черный олень». Там было столько знакомых по Троубриджу, что всё это смахивало на родительский день. Вот только деткам уже тридцать. Эмме, правда, еще нет тридцати. Исполнится в октябре. «Впритирочку», – сказал кто-то, и все родители заулыбались, но отпрыски их никак не откликнулись на шутку. В поколении Рут было важным выйти замуж до тридцати. Нынешняя молодежь этим, похоже, не озабочена. Заморозь яйцеклетку и рожай хоть в пятьдесят. Будем надеяться, Эмма так не поступит. Рут частенько представляла, как сидит под тентом и наблюдает за внуками, которые с мостков сетью ловят рыбу.

До чего же хорошо смотрится Зак на фоне свежевыкрашенной беседки, столбики которой увиты гирляндами из лимонно-красных роз, – этот сорт в честь суфражисток вывела бабушка.

Рут никогда не видела Зака в костюме. Из Вермонта они с Эммой всегда приезжали в грубых башмаках и рабочей одежде, от которой чуть пахло яблоками. Пара восстановила унаследованный яблоневый сад и занялась производством сидра по фамильному рецепту. Во времена Рут выпускники колледжа рассылали резюме. А сейчас, похоже, они рассылают предложения финансировать их дело.

Подружки невесты выстроились в ряд, ветерок раздувал их разномастные цветастые платья, резко контрастировавшие с иссиня-черным одеянием священника. Эмма и Зак согласились на венчание с условием, что церемония не будет чересчур религиозной.

– Я делаю акцент на духовном, общем для всех конфессий, – заверила пастор Барбара.

Как только арфистка взяла первые аккорды «Свадебного марша», вступил скрипач, и в проходе появилась Эмма. Выглядела она потрясающе: спинка шелкового платья цвета слоновой кости, отыскавшегося в чердачном сундуке, из старинных кружев ручной работы, на корсаже прабабушкина бесценная бриллиантовая брошь. («В жизни не видела такой мелкой стежки», – сказала портниха.) Ветерок вздымал старую семейную фату, приоткрывая сияющее лицо невесты, которую под руку вел Ник. В прошлом году Рут, вместе с ним стоя в церковном приделе, следом за пастором Барбарой повторила слова брачной клятвы.

Сдерживая слезы, она смотрела на дочь и мужа. Рут встретилась взглядом с Ником, и перегляд этот безмолвно выразил столько всего, чему не уместиться в десятках томов. Даже сквозь фату Рут видела ярко горящие глаза дочери. Эмма и Ник шли к Заку. Навстречу непредсказуемому будущему. Однако шли радостно.

* * *

После обряда венчания гостей пригласили к столам под огромным тентом. Организатор свадебных торжеств Туайла Флоз, получившая советы матушек невест со всей округи, превзошла все ожидания. Столы под белыми скатертями, украшенные цветами в кувшинчиках и флаконах, которые Рут собирала где только могла, выглядели прекрасно. Туайла не ошиблась – розочки, пионы и полевые цветы стали этаким милым деревенским штрихом. Вставляя цветы в эти оригинальные сосуды, Рут с грустью вспомнила бабушкину оранжерею, уже давно превращенную в кабинет.