Человек с топором - Юрий Никитин

— Ты прав. Это ужасно. Но, наверное, можно неостанавливаться на полустанках… Ведь звезды — это всего лишь видимые блестки намонолитной стене нуклонов. Мы можем проскакивать дальше…

Мрак вздрогнул:

— Сквозь звезды?

— Да, вероятность ничтожно мала, — ответил Олеготстраненно, он напряженно думал о чем-то другом, хмурился, кусал губы.

— Это ж все равно что… К тому же, а при чем тут звезды?Звезды ни при чем. Мы проскочим либо под звездами, либо над, а если даже исквозь, то не через эту ерунду термоядерного газа, а… Ладно, не забивай голову.Она и так у тебя уже вытянулась.

— У меня?

Они неслись так сутки, потом еще и еще, а раскаленнаяогромная звезда оставалась на месте. Мрак уже почти доказал себе, что это незвезда, а просто все звездное небо впереди стянулось в одну точку, такполучается при близкой к свету скорости, а сзади потому пустота, что свет звездих перестал догонять: синие стали сперва оранжевыми, потом красными, а красныеи вовсе ушли в инфракрасный диапазон, ставши незримыми. Красные звезды исчезлисразу, едва они двое набрали половину световой скорости, а теперь, когда сзадивсе так черно, а впереди — страшное горящее пекло, похоже, Олег что-то задумал…

— Готов? — донесся вопль.

Далеко впереди на фоне раскаленного шара несся темный комок.Как Олег это делает, Мрак не знал. Возможно, он сам выглядит комком грязи нафоне этого потрясающего великолепия.

На самом же деле в глазах темнело от ужаса при одной толькомысли, что придется ускориться в сотни, если не в тысячи раз и… еще большеприблизиться к этому страшному раскаленному шару, ворваться в него, нырнуть вэто море термоядерных реакций, где чудовищная температура в миллиардные долисекунды сдерет с его атомов все электроны и протоны, разорвет его, как страшныйзверь разорвал бы его тело из плоти и крови длинными, как ножи, зубами…

Олег прокричал раздраженно и сочувствующе:

— Мрак!… Ты забыл, что до Тау Кита одиннадцать световыхлет… с немалым хвостиком? Это вот так ползти… за двенадцать лет приползем!

— Пошел ты, гад, — сказал Мрак, — это мыползем?

— Мрак…

Это не раскаленная звезда, напомнил себе Мрак в отчаянии.Это мириады далеких звезд со всего неба. Все они на расстоянии тысяч световыхлет одна от другой. Это все оптический обман. Это все брехня.

Он задержал дыхание, сконцентрировался на гиперускорении, ив последний момент, когда тело получило настолько мощный резкий толчок, чтоэлектроны едва не сорвались с орбит, он с ужасом увидел, что страшная звездарасширилась и метнулась навстречу.

Сильный жар опалил тело. Он закричал, ногти в сжатых кулакахвпились в ладони до крови, затрещали кости, и вскипела кровь… а потомгравитационный удар встряхнул тело, сильный голос проревел прямо внесуществующие уши:

— Куда прешь?… Понравилось?

Мрак раскрыл глаза. Звездное небо со всех сторон было… обычноезвездное небо. И спереди, и сзади. Родная угольная чернота со слабымивкраплениями множества звезд, кое-где просто облачка слабо светящейся пыли,родной такой вакуум, милый и теплый абсолютный нуль… почти нуль. А страшноепылающее жерло раскаленной звездной печи просто невероятно как разбежалось вонна те крохотные светящиеся и чёрт знает насколько удаленные точки!

— Мы что… в самом деле стоим?

— Как танковые надолбы, — ответил Олег хмуро.

— Как хорошо, — выдохнул Мрак.

— Ты того… давай переведем дух. Или… что-то случилось?

— Надо же понять, — сказал Олег сварливо, —где мы. В космосе заблудиться

— раз плюнуть. Это тебе не родной Лес. Здесь просторыпоболе, чем Степь или Пески.

Мрак содрогнулся всем телом.

— Это похуже, чем ад, — сказал он откровенно.

— Это похуже… чем все, что было.

Олег осматривался, по меняющемуся телу пробегали сжатия.Мрак понял, что он не просто запоминает картину окружающих звезд, ноэкстраполирует движение всех видимых звезд, рассчитывает их траектории,гравитационные взаимодействия, чтобы при следующем прыжке увидеть хоть и сильноизмененную картину звездного неба, но все же узнаваемую…

— Ничего, — успокоил он Мрака.

— Когда составим карту, сможем делать прыжки подлиннее.

— Ох, — сказал Мрак.

— А то что за расстояния, — сказал Олегбрезгливо, — на один-два световых года? Я смотрю, небо почти такое же…Можно было не останавливаться.

— Ох, — повторил Мрак.

— А так можно на весь бензобак, — сказал Олегмечтательно.

— Ох-ох, — ответил Мрак.

— Ну, Олег, я теперь вижу, как жадность притаптываетдаже страх.

Олег засветился красным цветом недоумения.

— Жадность?

— Ну да. Ты ж ждешь там, в дальних мирах, сундуки сзолотыми пиастрами новых знаний… которые стыдливо называют новой информацией.

— А, — сказал Олег.

— Тогда да… Ну, отдохнул? Побежали дальше?

— А я уж было пустил корни, — ответил Мрак голосомобреченного на виселицу.

Олег с тревогой посматривал на летящего рядом Мрака. СПлутона стартовала блестящая статуя, похожая на легионера-победителя,конкистадора, какими их изображают на площадях городов, но сейчас блеск егосверхпрочной кожи померк, съеденный межзвездной пылью и космическим газом.

Как ни мало частиц в пространстве и как ни редко выныривалив обычный космос, но летящие навстречу частички испещрили его такими частыми икрупными оспинами, что все тело Мрака выглядит покрытым коростой. Да и нетолько летящие навстречу… Догнать на такой скорости — то же самое, что лобовойудар.

Мрак оглянулся, все понял, сказал злорадно:

— На себя посмотри, морда!

Олег посмотрел, вскинул брови. А вот тут вы, господин Мрак,или господин Темный, пальцем в небо. Хоть и в самую середку без промаха. Можетбыть, он тоже был бы весь в лунных кратерах, больших и малых, кратер накратере, кратером погоняет, где самые малые с маковое зернышко, а крупные — скопеечную монету. Но его тело моментально тут же доращивает и уплотняет шкуру,что у Мрака пока не получается само по себе, на инстинктах. К тому же на немживого места нет еще и потому, что на сам полет, на ускорение идет все, чтоудается ухватить в межзвездном пространстве.

— Надо летать в кораблях, — сказал он мечтательно.

— Эх, поставить стенки из перестроенного молибденатолщиной так метров в десять…

— И в полете резаться в карты, — согласился Мрак.

— Ничего, доживем до такого счастья.