Провидение - Кэролайн Кепнес

Я борюсь с той частицей себя, которая жаждет жизни. Я прошу ее успокоиться. Жизнь не очень-то добра к нам.

Но потом все листья разом осыпаются, зеленый полог падает, проходит сквозь тело, и теперь он подо мной. На моей груди руки. Две ладони. Я больше не в лесу. Я в «Роллинг Джек», и кто-то пытается спасти мне жизнь. Тянет меня. Толкает меня.

Мне не нужно спрашивать, кто это. Я знаю. Припоминаю это дыхание — вдох через нос, выдох через нос. До этой минуты я о нем не помнил. Я возвращаюсь к жизни, и он тут же пробует ускользнуть, но я теперь силен. Хватаю его за горло и сажусь, а он валится на спину.

— Роджер, говори, как это исправить.

Ему трудно дышать. Он трясет головой.

— Нет, — хрипло выдавливает он. — Я исправил.

— Ты не понял, — говорю я. — Тебе не нужно этого делать. Скажи, как мне с этим справиться.

Слова падают с его губ ниточкой слюны.

— Я… был… Я видел тебя…

— Мне нужна твоя помощь.

— Я помог, — говорит он. — Я сделал тебя… Тебя…

Я повышаю голос.

— Мне нужна твоя помощь.

— Ты мое чудо, Джон.

Он таращит глаза. Он улыбается. Его слова звучат у меня в голове. Ты мое чудо. Будто я принадлежу ему. Он снова что-то бормочет, говорит, что следил за мной.

— Провиденс, — называет он, кашляя. — Линн.

Все то время, что я выслеживал его, он шел за мной. Это больно бьет по мне. Он близок к смерти, но не боится и не чувствует вины. Он — дедушка, умирающий в окружении внуков и своих детей, довольный собственным вкладом в науку. Я для него и сын, и внук, и вклад. Я снова упрашиваю его. Он гордо и вызывающе качает головой.

Очевидно, я задаю не те вопросы. Из краешка рта течет слюна. Он тычет в меня пальцем и, не отводя взгляда, говорит уже более осмысленно:

— Ты читал книгу, Джон. Уилбур терроризирует всех.

На лице появляется что-то вроде улыбки. Магнус. Я вспоминаю, как, проснувшись в подвале, читал письмо, написанное им для меня в книге об Уилбуре. На секунду я покидаю собственное тело. Я снова в подвале, отравленный его словами, тайным крестом, который вынужден носить, невидимой меткой. Я брожу по торговому центру — этому центру — и твержу себе, что буду хранить его тайну, как свою. Добро пожаловать, Джон. Он — плеть повилики, а я — беспомощный хозяин. И теперь он пытается перевернуть все с ног на голову, сравнивает меня с Уилбуром, жестоким получеловеком, чудовищем.

Хватаю его за воротник и трясу.

— Не делай так. Я не смогу с этим жить. Не смогу.

Он задыхается, но выдавливает:

— Наверняка сможешь.

— Я хочу, чтобы ты вылечил меня.

Он улыбается.

— Не волнуйся, Джон. Ты знаешь, что станет с Уилбуром.

Эггз

С Хлоей все будет в порядке.

Я не ошибся. Было то, что врачи назвали сердечным приступом. Виноват мальчишка Бронсон, но не в прямом смысле. Он сам отравлен, и сделал это не намеренно. Его сердце ударило по другому сердцу.

Приятнейшая из медсестер предлагает мне кофе.

— Спасибо, — говорю я ей, принимая чашку.

Пробую представить себе, как он это делает, потом — как это сделал Роджер Блэр. Отпиваю кофе. Не знаю, как люди пьют подобную гадость. Есть вещи на свете, которые вы никогда не сможете понять. Но вы можете о них знать. Знать вы можете.

Та же сестра стучится в дверь.

— Эй, мистер ДеБенедиктус, вас зовут.

На улице встречаюсь с местными копами, направляющимися в торговый центр.

— Уверен, что не хочешь ехать впереди?

Это наш командир на сегодняшний вечер, начинающий офицер службы реагирования, О’Киф. Мальчишка, симпатичный мальчишка.

— Мне и сзади хорошо, — говорю я. — Но спасибо.

И мне действительно хорошо сзади. Обычно, когда едешь на место преступления, не знаешь, чего ожидать. Хотя прекрасно представляешь, как это может выглядеть или где сегодня может пролиться кровь. Помню, как в ту ночь ездил посмотреть Кришну. Хотя было уже почти утро. Помню, как недоумевал на следующий день, почему Бородача нет ни в одной из местных больниц.

Теперь я знаю.

— Думаю проскочить окольными путями, — говорит О’Киф. — Там впереди случилась авария, лучше ее объехать. Может занять больше времени, но сам знаешь, если поедем прямо, застрянем.

— Делай, как считаешь лучше.

Он кивает мне в зеркало заднего вида. Хороший парень. Кроме всего прочего, у меня будет несколько минут в запасе. Надо затвердить свою версию, ту, что я рассказал этим ребятам в больнице. А она такая. Я поскандалил с женой и поехал в торговый центр. Я гуляю по торговым центрам, чтобы выпустить пар. Услышал, как кричит девушка. Зашел в «Роллинг Джек», а она там склонилась над телом. Мужчина лет под тридцать. В него явно стреляли. Два раза. Девчонка подлежит аресту. Я ее хватаю, везу в больницу, и там подтверждают арест. Они стабилизируют ее состояние, а мы садимся в эту машину. И уже въезжаем на стоянку у торгового центра.

— Ты сказал, пистолета не было?

— Я не видел.

— И ты не думаешь, что это она стреляла в него.

— Я знаю, что не стреляла. Готов спорить на собственную жизнь.

О’Киф извлекает что-то из своих зубов, орудуя языком. Разговорчивый парень.

— Знаешь, мы с ней вместе учились в старших классах, — говорит он. — Она собиралась замуж за того придурка.

— Бронсона?

— Нет, — отвечает он. — Другого. Кэррига Беркуса. Я дружил с этим малым. Худшие годы моей жизни. Знаешь, на этих выходных жена потащила меня на их долбаную помолвку, его и Хлои.

Я внимательно слушаю.

— Ты там был?

— Ага, — говорит он, не придавая значения моему любопытству. — И больше не хочу видеть этого придурка. Но, знаешь, жене вечеринка понравилась. Хорошая новость в том, что на свадьбу идти не придется. Жена говорит, что Хлоя отменила ее. Пошел ты, Беркус, самодовольный сукин сын.

Ага.

— Ага.

Он заруливает на стоянку и ухмыляется.

— Я тебе про него много мог бы рассказать. Этот поганец, малыш Беркус, без всякой причины и регулярно избивал Бронсона. А меня звал Пингвином. Как будто из всех мальчишек в футболках «Брюинз» только у меня была грудь колесом. Этот парень просто кусок дерьма. Настоящего, отборного дерьма.

О’Киф отдает строгий приказ организовать периметр, отсекающий прессу. Он помнит, как мальчишкой приходил сюда, когда пропал Джон Бронсон.

— Эти ублюдки не знают, как вести себя на месте происшествия, — говорит он. — Ребята из моей школы разворовали весь подвал еще до приезда судмедэкспертов. Полный бардак.