Рыцарь Огненной кавалерии - Никита Киров

— Херня эти красные плащи! Я дерусь лучше…

Пружина разогнулась. Людвиг устремился вперёд. Ульф успел обернуться и отбить два удара. Третий рассёк ему кисть и Ульф выронил меч, но не произнёс ни звука. Последний укол шёл прямо в горло. Клинок уткнулся в кольчужный воротник доспеха Ульфа и сильно согнулся. Эйнар подумал, что меч сломается.

Клинок выпрямился, проламывая упрямые звенья, и пробил горло насквозь, а Людвиг тут же выдернул его назад. Все водоходы заорали одновременно.

Ульф рухнул навзничь, глаза помутнели, ноги начали скрести песок, а кровь разливалась гигантской лужей. Всё точно так, как при смерти Хенрик. Эйнар стоял, пока оцепенение не прошло. Это твоя вина, кричал Старик, будто вернулся из мёртвых. Эйнар подбежал к телу, но Ульф уже умер.

— Почему? Почему он напал? Я думал, он хочет меня убить, — Людвиг сидел на песке. Глаза дикие, окровавленный меч валяется на земле. — Я не должен был его убивать? Он же твой друг. Я не хотел. Почему он начал драться? Я же ему ничего не сделал.

Эйнар отвернулся, взгляд упал на лежащего Гуннара. Единственный глаз Сестрицы смотрел на Эйнара, а из-за оскаленных зубов казалось, что подонок смеётся.

— Вот это бой! — гайдер Кнуд похлопал Людвига по плечу. — Сам Эйрик бы тебя похвалил, парень.

— Двух таких воинов за несколько минут, — Свен присоединился к поздравлениям. — Не думал, что увижу, как кто-то победит Ульфа.

Но Людвиг их не слушал.

— Я не хотел, — прошептал он. — Я не знаю, почему… я испугался. Извини, пожалуйста. Мне стало страшно… я не хотел, так получилось само.

— Само? Да ты хоть понимаешь, что натворил? — хрипло выдавил из себя Эйнар. — Лишь бы мечом тыкать, да?

Людвиг как-то странно вздохнул, покраснел и вытер лицо, размазывая кровь. Эйнар отошёл, злой на него. Злой на всех остальных. Злой на себя.

— Как глупо получилось, — сказал Лейв. — Бой хороший, но клан теперь ослабнет. Ты не вернёшься?

Эйнар замотал головой.

— Как знаешь, брат. Я высажу вас на материке, дальше сами. Надо только похоронить Ульфа. Как же без него будет трудно. А одноглазую суку пусть сожрут чайки.

Кнуд Кольценосец склонился над телом Ульфа и начал бормотать молитву, то ли Всеотцу, то ли Спасителю.

— Хороший воин и хорошая смерть, — сказал он и вытер слёзы. — Почему я не заслужил такую?

Эйнар отошёл, не в силах всё это слышать. Он всегда был чужаком в этом клане. Никогда не поймёт, почему никто не печалится смерти Ульфа, а радуются увиденному. Никогда не поймёт этого, даже за всю жизнь, а она у него одна. Гуннар больше не смотрел никуда, глаз выклевала чайка. Но ухмылка осталась на месте.

Дрэк высадил их к западу от Версендама. Оставшуюся часть дня шли пешком. Уже вечером, когда Эйнар увидел огни постоялого двора, он вспомнил, что не ел с утра и не купил припасов в дорогу. Людвиг шёл следом, гремя своими железяками, как приведение из сказок. Парень ушёл в себя, но так лучше. Не хватало ещё выслушивать его нытьё.

Во дворе придорожного трактира стояла конюшня. Какой-то юнец, богато одетый и вооружённый мечом, ругался на слуг, чтобы те лучше следили за лошадьми. Юнец скользнул презрительным взглядом по Эйнару и долго смотрел на Людвига. Но островитянин, казалось, не замечал ничего вокруг. Он сел на лавку у ворот и обхватил себя руками, будто замёрз.

Эйнар вошёл в трактир. На него тут же уставилась парочка агрессивных парней с мечами. Лучше отвести глаза, чтобы не спровоцировать их. Скучающие дворяне или блуждающие рыцари, коих полно в Стурмкурсте. Наверняка приятели того, что выделывается в конюшне. На другой стороне зала ужинали несколько человек в дорожных плащах.

— Теперь фюрстам придётся объединяться, — говорил один из них, размахивая полуобглоданной куриной ножкой. — С Эндлерейном шутки плохи.

Эйнар подошёл к стойке, прислушиваясь к разговору. Трактирщик с двумя подбородками зевнул и поднялся.

— Что угодно?

— Пива, — зачем-то сказал Эйнар, хотя и не собирался пить. — Хлеб, свежий и сухари. Солонину.

— Далеко отправляетесь? — трактирщик опять зевнул и почесал нижний подбородок. — На запад идти не советую, говорят, островитяне подходят к Глазторну.

— Мы идём на восток, — соврал Эйнар. — В Версендам.

Похоже, новость о нападении на порт ещё не дошла до них.

— Но армия Эндлерейна разбита, как они могут выступать? — спорил другой путешественник, поглаживая кружку с пивом. — Пепельники разгромил их наголову.

— Тут можно поспорить, — ответил человек с куриной ножкой. — Говорят, у островитян сильные потери, но даже после этого их армия больше, чем у любого фюрста. Если землевладельцы не объединятся, то герцог Лидси будет громить их поодиночке. Король Ангварена вряд ли придёт на помощь в этот раз.

— Они не объединятся, — уверенно сказал мужчина с кружкой. — Фюрсты так дорожат своими шкурными интересами, что…

— Ты что-то слишком много болтаешь, — заявил агрессивный юнец с золотой цепью на шее и спорщики тут же притихли.

— Простите нас, милорд, — робко произнёс один из них.

Богатенькие парни всматривались в путешественников, пока не надоело. К ним присоединился третий, который выделывался в конюшне. Дворянчики начали что-то обсуждать, смеясь отвратительным приторным смехом.

Эйнар бросил монету на стойку и отпил пива, хотя эта кислая жижа совсем не лезла в глотку. Он знает, где Глазторн, город Стеклянной Башни. Можно дойти меньше чем за неделю. А что потом? События сегодняшнего дня всё ещё стояли перед глазами, но Эйнар наконец-то смог их обдумать без лишних эмоций.

Ульф умер так же, как жил, быстро и ярко. Он любил оружие и женщин, оружие даже больше. Всегда шиковал, из-за чего постоянно лез в долги. Любил сражаться, но больше всего любил смеяться. Эйнар редко вспоминал его, и только сегодня понял, что скучал.

После боя он обвинил Людвига, чем окончательно добил. Эйнар отставил кружку. Он знал, почему злится на парня. Потому что злится на самого себя. Не вина Людвига в том, что так произошло. Ведь он просто пришёл на помощь. Он даже не говорит на их языке. Если бы рыцарь понимал всё, что кричат другие, этого бы не случилось. Это вина не парня, а самого… Эйнар пробрал мороз и мысли сбились. Как же глупо всё вышло. Затхлый воздух и смех знатных молокососов сильно раздражал.

— Подожду на улице, — сказал он, пока трактирщик собирал сухари.

События так ясно крутились в голове, что помнился каждый момент. Как Ульф бросился в бой, как все кричат о том, что Гуннар мёртв. Как Ульф опускает оружие и нападает Людвиг. Несколько стремительных ударов и всё закончилось.

Парень так и сидит, понуро опустив голову. Он принял вину, хотя и виноват в прошедшем меньше всех.