Неизвестный М.Е. Салтыков (Н. Щедрин). Воспоминания, письма, стихи - Евгения Нахимовна Строганова

class="v">Его крепостной учил человек,

Живописец Павло: аз и буки,

Дав по методу указку в руки;

И в день рожденья начал подвиг свой.

С тридцать третьего по тридцать шестой

Год учащийся здесь изобрел маршрут

У Московский дворянский институт;

И в третьем классе, с отличным знаньем,

Щедрин – домашним образованьем

Сдержал экзамен. – А в тридцать восьмом

В Царскосельском лицее учеником.

Тут в третьем классе герой в натуре

Почувствовал страсть к литературе;

Наука, сблизя ту цель с предметом,

Стал поневоле светским поэтом.

Он с юных лет стал лечить недуги…

Ценя светлейшие труды, услуги,

Щедрин не желал от смертных славы,

Ибо кто с лихвой перед Богом правый?

Глас вопиющий возник в пустыне.

Кто б из нас того не сделал ныне?

Монологи строк, когда являлись,

То контрабандой его пленялись:

Сперва признали его скаредным,

Потом назвали полезно-вредным…

Как представляет сей материал,

Смех, стыд, страх и плач – скромный идеал.

Щедрин в сатирах пороки плавил;

Граф, вырывал их и корнем вверх ставил.

Но на тех корнях листья являлись,

Оба героя горько смеялись…

Смех, солидарных являл две страсти:

Граф злу смеялся с полета власти;

Но Щедрин стоял гораздо ниже,

Знал их характер и нравы ближе.

Он, в теплых чувствах брата фальшь плавил,

Систематично на показ ставил:

Плод эгоизма, его недуги…

Благоприятно влагал услуги.

Дальше его жизнь кто хочет знать,

Из его ж стихов все может узнать;

Он писал, умер с пером у руках, —

А мы с ваяньем умрем на устах.

На поле брани, два вождя пали…

Чем же труды их мы оправдали?!

Мрут трудолюбцы, и мрут пророки:

Спрашивают нас —

…

…

Салтыков-Щедрин, министр граф Толстой,

Вечная память, вечный им покой.

Стоят два мужа перед Богом – рядом —

От сего мира с новым докладом,

В нем есть статья и о смертных горе…

Но что пороков!.. как волн у море.

Значатся бунты, капризы, сварька,

И разноверцев большая свалка,

Суя в святыни плеядный смех,

Не признавая, что это за грех.

Смоем слезою свою грязь с тела,

Нас ожидает рубашка бела,

Русское сердце дорожит ею…

Царь-благодетель! Обдень нас нею.

Прости!..

П. Степанов

Памяти Михаила Евграфовича Салтыкова[561]

Замолкла смелая сатира!..

Лежит он нем и недвижим;

Поэта плачущая лира

Звучит рыданьями над ним…

Кто нас будил от вредной спячки?

Чей голос правду говорил?

Кто наши общие болячки

Сатирой трезвою лечил?

Кого мы ревностно читали?

Кто был бессмыслицы грозой?

Кому так чутко мы внимали?

Кого любили мы душой?..

Кто – век отжившей, полинялой,

Бездушной формы был бичом?

Кто для застывшей мысли вялой

Был согревающим лучом?

Кто ненавидел мрак и тину?

Кто честно обществу служил?

Кто жизни яркую картину

В своих твореньях отразил?

То – наш писатель незабвенный,

Один из светочей земли…

Лежит холодный он, смиренный,

И думы скорбные легли —

В минуту смертную застыли —

На мертвом мраморном челе…

И тот, чьи руки нас будили,

Теперь в гробу спит на столе.

Чем мы его разбудим?

Дело

Он нам живое завещал…

И вы, бойцы, боритесь смело!

Он вам дорогу указал…

Бичуйте грязную трясину

Людских пороков и страстей!

Наросты, пыль и паутину

Снимайте с мыслей и идей!

Сильнее жизни пульс забьется,

И разум глупость победит…

В своей могиле он проснется —

Из гроба вас благословит…

Так плачь же, Русь! Его нет с нами!

Его могила уж готова…

Нам не вернуть его слезами…

Мы потеряли Салтыкова!..

Космополитка[562]

Л. Η. Трефолев

С насмешкой шаловливою она меня спросила:

«Ты страстно любишь родину, но в ней какая сила?

Зачем ты в „Пошехонии“ замкнулся, как улитка?

Ищи „Всемирной Родины“, как я – космополитка.

Клянусь, что ubi patria (с условьем) ubi bene[563],

Что в жалкой „Пошехонии“ тоскливей трупов жить, чем в Вене!

Хочу обнять живых людей, а не мильоны…

Всего ужасней для меня почтенный город Глупов.

Найду святую родину на „Выставке“ – в Париже,

А ты… блуждайся в трех соснах: они для сердца ближе!

Старушка Пошехония мрачна и бестолкова…

Читай о ней правдивые сказанья Салтыкова!» —

«Читал я их внимательно с мучительной любовью,

И сердце обливалося не раз горячей кровью…

Но знаешь ли что, милая? – Поэт-сатирик губит

Не все давноминувшее. Он многое в нем любит.

Он в мертвой Пошехонии нашел живую душу.

…Я верю в „Пошехонию“. Я за нее не трушу.

…Сатирик наш казнит порок законно и сурово,

Но честно шлет привет всему, что живо и здорово…

Отсюда страшно далеко до светлой Палестины,

Но в „Пошехонской старине“ есть чудные картины!

Космополитка! Верь, не верь, но поклянуся солнцем,

Что и оно взойдет весной над бедным пошехонцем.

Тебе не нравится у нас? – останься за порогом!

Я помолюсь и без тебя в лесу моем убогом

О том, чтоб солнышко взошло, разрушив льда оковы,

Чтоб не погибла та страна, где живы Салтыковы…

…Они воспели, без хвалы, край пасмурный, но милый…

О них молиться буду я и здесь, и за могилой!»

Памяти сатирика М. Е. Салтыкова[564]

Л. Н. Трефолев

1

Вы, белые, сверкающие ночи,

Потухните! Пою не о весне.

Не хочется воспеть мне звезды, очи, —

Петь не могу о зорьке и луне: