Дождь в наших сердцах - Кристи Грей

— С чего бы, Ким? — сразу после меня спросил Аарон, не дав Кимберли кинуть что-то язвительное мне в ответ.

— Просто уезжают родители, а ты в курсе, что я всегда устраиваю вечеринку по такому поводу, — на губах синеглазой выступила добрая улыбка, которую я вижу впервые. Складывается такое ощущение, что Ким вспомнила что-то, что согрело её душу. И, возможно, в этом воспоминании мелькал и Аарон, у них ведь много общего было раньше. Но это было раньше, так что пусть не надеется на что-то.

— Лаура? — он не стал принимать решение самостоятельно и сразу повернул голову на меня.

— У меня нет желания идти, но, если ты хочешь, то, конечно, иди…

— Я напишу тебе, если что-то изменится, — кинув ей короткий ответ, Аарон обошёл свою подругу детства и потащил меня за собой.

Рука Аарона уже привычно расположилась на моей талии, утягивая за собой. Это так приятно. Его рука сжимает талию, словно в попытке сдержать себя. Мне кажется, Аарону всегда хочется большего, ему всегда мало просто объятий, коротких поцелуйчиков. Он взрослый, и хочет большего, а я… пока не готова дать ему этого. Его сдержанность меня поражает.

— Лаура, — обращается он, когда мы сели в машину, — я хочу, чтобы мы вместе туда пошли или я не пойду в принципе. Мне там без тебя делать нечего.

— Аарон… я не дружу с твоей подругой. Нет, — усмехнулась про себя я, — я не то, что не дружу с ней, я с ней вообще в натянутых отношениях.

— Если не хочешь — не пойдём, окей. Давай лучше ко мне? Посмотрим фильм или просто побудем вместе?

— Я сегодня к бабушке собиралась.

— Поехать с тобой? — сразу предлагает он.

— Нет, не нужно, мы с Лили после её работы, это будет поздновато.

— Тогда ты свободна до позднего вечера?

— Ну, не совсем, — улыбаюсь, сильно желая провести остаток дня с ним, но меня, увы, ждут уроки.

— Не совсем? — лицо Аарона приблизилось ко мне — слишком близко, что мне пришлось затаить дыхание. Его губы были приоткрытыми и мокрыми, а мне так хотелось почувствовать их везде.

— Совращаешь меня, Аарон Родригес?

— Именно, Лаура, — ухмыльнувшись, он больше не медлил.

Воздух вокруг сгустился и стало настолько душно, что я покраснела. Или краснела я всё же не от этого?

Сильная рука Аарона обхватила мою шею — легко, даже не сдавливая. Это был всего лишь жест, который возбуждал. Его рот был напористым, отчего у меня ныло всё тело, особенно его нижняя часть. Мне хотелось сесть на него прямо здесь, в машине, и целовать всего. Хотелось проводить ладонями по его телу.

Я разгоралась лишь от этой мысли. Но всё закончилось быстрее, чем придумала моя бурная, подростковая фантазия.

С такой же ухмылкой Аарон отстранился и поцеловал меня в щеку — быстро, почти неощутимо. А потом произнёс:

— Тебя не напрягает моя напористость? Если некомфортно — говори сразу.

Он очень заботливый, и я буквально разрываюсь от счастья и от переполняемых меня чувств.

— Нет, Аарон. Мне всё нравится. Ты и твоя напористость мне нравитесь.

— Хорошо.

Его глаза горели диким пламенем, которое игриво раскачивалось со стороны в сторону. Я знаю, что скоро произойдёт это. И мне хочется его с каждым днём всё больше и сильнее. У меня никогда такого не было. Аарон вызывает во мне иррациональные чувства.

Подвозил меня Аарон в такой же тишине. Разве что нашу дорогу сопровождало наше дыхание и проезжающие мимо машины. Моя грудная клетка тяжело поднималась и опускалась. Мне было очень жарко, и это ощущение у меня впервые. Я никогда ещё так не возбуждалась.

Что ты делаешь со мной, Аарон?

Когда мотор заглох, я накинула на плечи куртку, а затем и рюкзак, и взглянула на Аарона, чей взгляд уже был прикован ко мне.

— Я люблю тебя, — невзначай сказал он, и я замаялась.

Неожиданно и так приятно слышать слова о любви просто так.

— И я люблю тебя, Родригес.

— Не позовёшь к себе? — улыбчиво спросил парень, и я покачала головой.

И, набравшись чуть больше смелости, позволила произнести следующее:

— Боюсь, если ты зайдёшь, мне будет тяжело сдерживать себя.

Прищурился и поднял бровь. Не понял. А потом понял и коротко, сипло рассмеялся, закрыв рот ладонью.

— Иди, соблазнительница.

— Соблазнительница? — посмеиваясь, спросила я.

— Да. Она самая.

Притянув его за плечо, я снова поцеловала сладкие губы — на этот раз первая. Живот стянулся в узел, который развязать сможет только он, но это произойдёт не сегодня и не сейчас. Подмигнув напоследок, я вышла из машины и побежала к подъезду.

25 глава. Мне становится хуже без него

Последние дни я пролежала в постели с температурой. Вот как-то так вышло, что я заболела в самый-самый неподходящий момент. На ближайшие дни у нас с Аароном было запланированное многое. И что самое важное — мы должны были быть вместе. Но сейчас из-за моей ангины и высокой температуры я способна лишь дойти до туалета и обратно в кровать. Я не в состоянии поесть, помыть голову и даже элементарно помыться.

Сегодня с утра пришлось написать Аарону, что не смогу прийти в школу и погулять после неё, как мы и планировали, потому что из ниоткуда появившаяся болячка решила всё за меня. Сообщение от Аарона было таким коротким, что я неосознанно расстроилась.

«Понял. Выздоравливай».

Не понимаю, что меня расстроило. Может, мне и вовсе просто хотелось поплакать, и я придумала себе глупую, несерьёзную причину.

Через какое-то время мне написала и Элиза с пожеланиями о скорейшем выздоровлении. Хотелось улыбнуться, но сил не было даже на это.

Откинув телефон на постель, я повернула голову на открывающуюся дверь. А оттуда выглядывала Лили, которая сегодня не пошла из-за меня на работу. Тётя вошла в комнату, закрыла дверь и села на кровать рядом со мной. Её нежная и родная рука легла на мой лоб, чтобы понять упала ли температура с последнего приёма лекарств или нет. А потом она погладила меня по голове, и я позволила себе закрыть глаза и улыбнуться этой ласке.

— Как ты себя чувствуешь, моя родная?

— Грустно.

— Почему?

— У меня были планы на эти выходные, но уверена, что я не успею выздороветь.

— Что за планы? — поинтересовалась тётя, изменив положение: теперь она легла рядом со мной, совершенно не боясь заразиться.

— Одноклассница устраивает в своём доме вечеринку. Но это уже не важно, — с печальным вздохом я махнула рукой, —