Россия в современном мире - Евгений Примаков

Помню, будучи председателем правительства, я пришел на заседание Совета Федерации, где рассматривался вопрос о ратификации общего договора с Украиной. Наши сенаторы, и они были правы, не хотели ратифицировать его без ратификации украинским парламентом соглашения о Черноморском флоте. А украинцы не хотели ратифицировать это соглашение без нашей ратификации Договора о дружбе, сотрудничестве и партнерстве. Тогда я предложил для выхода из ситуации принять закон о ратификации из двух пунктов. Первый – ратифицировать. По второму произвести обмен ратификационными грамотами, лишь после того как парламентом Украины будет выпущен закон о ратификации соглашения о Черноморском флоте. Выход был найден. Стоит ли забывать об этой связке?

И главное – в случае неизбежного при приеме Украины в Североатлантический союз дальнейшего обострения ее отношений с Россией готовы ли США и НАТО решительно взять сторону Киева против Москвы с риском отбросить Россию к периоду конфронтации с Западом? Неужели прием Украины в НАТО важнее того, чтобы избежать такой перспективы?

Включение Украины в НАТО вынудит Россию – это уже было сказано заместителем председателя правительства С. Б. Ивановым – отказаться от производства на ее территории комплектующих изделий для своей военной промышленности. Это неизбежно коснется и производства продукции двойного назначения. С выпуском такой продукции связана значительная часть украинской промышленности. Это еще больше напряжет внутриполитическую обстановку, которая уже ныне характеризуется тем, что, как показывают опросы общественного мнения, большинство населения Украины не согласно с ее вступлением в НАТО. Повсюду слышны требования, обращенные к президенту Ющенко, провести по этому вопросу общенародный референдум, который, если не будет сфальсифицирован, однозначно засвидетельствует победу противников вхождения Украины в Североатлантический союз. Неужели все это проходит мимо внимания американского руководства, которое потакает стремлению Ющенко войти в НАТО даже в условиях угрозы раздела Украины на два лагеря, что далеко не укрепит и саму эту организацию.

Многоопытный Г. Киссинджер предложил формулу, которая поможет найти выход из создавшегося положения без потери лица тех, кто уверял Киев в поддержке желания украинского президента быть принятым в НАТО. «Поскольку НАТО в принципе согласно принять Украину в свой состав, нет необходимости срочно ускорять практические действия в этом направлении» – это цитата из его статьи в газете «Вашингтон пост»[127]. Посмотрим, последуют ли совету Киссинджера те, кто делает политику в Вашингтоне.

С Грузией ситуация во многом аналогичная, хотя там состоялся референдум, во время которого большинство принявших в нем участие высказалось за вступление в НАТО. Но референдум был проведен в момент обострения российско-грузинских отношений, которые, уверен, не всегда будут враждебными. А вступление в НАТО, без сомнения, отодвинет это «не всегда» на очень долгий период, во время которого отношения между двумя государствами неизбежно еще больше обострятся. Нынешнее грузинское руководство, возможно, надеется, что членство в НАТО обеспечит ему вооруженную поддержку в случае дальнейшего применения военной силы против Абхазии или Южной Осетии. Я абсолютно не верю в такое вооруженное вмешательство НАТО, которое может обернуться катастрофическими последствиями. В Брюсселе и, что еще важнее, в Вашингтоне это понимают.

Казалось, с чего бы это Вашингтон настолько втянулся в превращение Косова – небольшой территории (11 тыс. кв. км) с населением около 2 млн человек – в самостоятельное государство, даже не заботясь о возможных отнюдь не выгодных ему последствиях этого.

Подчеркну ряд моментов, характеризующих косовский конфликт, которые, как представляется, следует принимать во внимание.

Сербы небезосновательно считают край Косово и Метохия землей, где зародилась их цивилизация, культура, самобытность. Там в IX–X веках и в середине XIV века возникла и окрепла государственность сербов. В начале XIII века зародилось сербское православие. В 1389 году на этой земле произошла битва сербского войска с войском Османской империи. Для сербов эта битва – символ национального героизма.

Албанцы в течение веков тоже находятся на территории Косовского края. Но максимумом признаваемой государственности, которым обладало Косово, была автономия края в Югославии при И. Б. Тито. В 1987 году С. Милошевич отменил расширенные права, предоставленные автономному краю. Параллельно была создана косовскими албанцами скупщина (парламент), которая приняла в 1990 году закон о независимости края. Однако это не привело к выходу из Сербии. Можно считать, что в Косове установилось двоевластие. Выбранный «президентом» Косова И. Ругова придерживался умеренных взглядов, что проявлялось и во время его переговоров с Белградом.

Мало сторонников превращения края в самостоятельное государство было и вне Косова. В качестве министра иностранных дел России в 1996 году в Нью-Йорке я встречался на сессии Генеральной Ассамблеи ООН с министром иностранных дел Албании. Отвечая на мой вопрос, он твердо заявил, что его страна (даже его страна. – Е. П.) рассматривает решение косовской проблемы лишь в границах Югославии. Такая же позиция фиксировалась в целом ряде документов контактной группы, в которую вошли Россия, США, Германия, Великобритания, Франция. Заявление контактной группы по Косову впервые было принято 24 сентября 1997 года при моем участии. Резолюция была направлена на прекращение вооруженных столкновений, происходивших в Косове, прекращение поставок вооружений, но исходила из того, что косовская проблема – внутреннее дело Югославии. Мы в силу обстоятельств рассматривали впоследствии неоднократно вопрос о Косове, но при этом существовало общее мнение: Косово – не независимое государственное образование. Несогласие между мной и госсекретарем США Мадлен Олбрайт проявилось по формулировке: «Косово – часть Югославии» (она) или «Косово – часть Сербии» (я). Так или иначе, и США, и Россия считали Косово частью другого государства. Более того, Госдепартамент США занес в список террористических организаций Армию освобождения Косова (АОК), вооруженным путем добивавшуюся изгнания сербов из Косова. Правда, впоследствии боевики из АОК были переквалифицированы в героев.

С 1998 года положение начало меняться. Не буду пересказывать все последующие события – они характеризуются кровавыми межэтническими столкновениями. Основным средством, используемым на югославском поле, стала не дипломатия, не политика, чего добивалась Россия, а деятельность НАТО. Ситуацию не изменило, что формально инициатива была перехвачена Миссией ООН по делам временной администрации в Косове (МООНК), которая создала «временное самоуправление», провела выборы в Ассамблею при бойкоте их сербским населением. Косово наводнили международными полицейскими (3 тысячи человек), специальными силами для Косова (СДК) – 16,5 тысячи из стран НАТО. Это не помешало превращению сербов во второразрядных граждан, которые находились под постоянным давлением косовских албанцев, намеренных вытеснить из края даже относительно небольшое число остающихся там сербских жителей.