Россия в современном мире - Евгений Примаков

Утверждая, что развертывание этих ПРО не направлено против России, американские представители часто используют такой аргумент: в Польше планируется разместить до 10 противоракет, а у России боезарядов несопоставимо больше – несколько сотен. Но где гарантии того, что, начав размещение, США не превратят этот процесс в долговременный? В Пентагоне не скрывают, что ставится задача создания в Восточной Европе третьего позиционного района ПРО. Наши военные специалисты вправе допустить, что размещенные радар и ракеты в Европе будут связаны с радарами на западе США, нацеленными на российский Дальний Восток. А если это так, то можно расценить размещение компонентов ПРО в Восточной Европе как создание ударной группировки на переднем крае. Именно с учетом всего этого, по словам президента Медведева, Россия готова реагировать «военно-техническими методами». Среди них было названо размещение в Калининградской области новейших оперативно-тактических комплексов «Искандер». Дальность поражения такого комплекса до 500 км. Перехватить эти баллистические неядерные ракеты весьма трудно, если вообще возможно.

Российские военные эксперты называют среди таких ответных мер ускоренные поставки на дежурство новейших мобильных и расположенных в шахтах комплексов «Тополь-М», более быстрое перевооружение атомных подводных лодок новыми, более мощными межконтинентальными ракетами «Синева», ускорение строительства 6 подлодок нового поколения с ракетами «Булава».

Все это вынужденно делается для сохранения гарантированной возможности нанесения ответного удара, что и для России, и для США является основным элементом сдерживания. Однако в любом случае для нашей страны крайне невыгодно повторять практику холодной войны, когда втягивание Советского Союза в непосильную для него гонку вооружений рассматривалось Соединенными Штатами как один из способов измотать СССР, ослабить его в социально-экономическом плане.

Как представляется, к альтернативным мерам следует отнести и предложение президента Медведева о создании оборонного альянса «от Ванкувера до Владивостока». Названием этих географических рамок подчеркивается, что выдвинутая идея нового договора по европейской безопасности не замыкается Европой. Договор, имеющий юридическую силу, призван охватывать всю российскую и американскую территории и будет обязательным для всех его участников, включая Россию и США. Необходимость такого договора демонстрирует не только стремление США развернуть у российских границ свою систему ПРО, но и уже существующие региональные конфликты.

Последовавшая негативная реакция со стороны многих западных средств массовой информации опиралась на представление, будто предложение нового договора по европейской безопасности служит тому, чтобы подменить им НАТО либо ликвидировать ОБСЕ. Это не соответствует действительности. Важно подчеркнуть, что договор мыслится не взамен ОБСЕ, НАТО, ЕС или СНГ, а в соединении их усилий в обеспечении безопасности. Потребность в новых, непредвзятых подходах к вопросам европейской безопасности вызывается, с одной стороны, тем, что нынешние условия отличаются от сложившихся во время холодной войны и, с другой стороны, отсутствует механизм, способный в этих новых условиях надежно обеспечить европейскую безопасность.

Безопасность должна быть для всех и обеспечиваться всеми – в этом смысл предложений президента Медведева. Полностью согласен с председателем Комитета Госдумы по международным делам К. И. Косачевым, который привел поистине курьезный случай и дал ему подобающую оценку. «В СМИ, – пишет Косачев, – цитировали пресс-секретаря Госдепартамента США Шона Маккормака, который в ходе брифинга второго июля (2008 года. – Е. П.) в Вашингтоне сказал по поводу планов размещения ПРО в Европе: „Мы постоянно повторяем для России и для всех, кто слышит, – это не касается России. Это вопрос интересов НАТО, его поставила именно НАТО, а Россия права голоса не имеет, когда речь идет о делах НАТО“. Предлагаю вдуматься в это: Россия, занимающая пол-Евразии, не должна иметь права голоса в вопросах, напрямую касающихся безопасности и стабильности континента. Особо пикантно то, что это звучит из уст представителя неевропейской державы. При этом нас всегда уверяют в том, что европейская безопасность неделима. Но это прямые шаги именно к ее дроблению…»[125]

Можно утверждать, что размещение ПРО США происходит вопреки значительной части мирового общественного мнения, которое расценивает это мероприятие как способствующее возрождению конфронтации США с Россией. Известный французский историк и эксперт по вопросам геополитики Александр Адлер отметил: «Со стороны Вашингтона, что бы там ни говорили, речь идет об операции, носящей антироссийский характер. Саму идею перехвата баллистических ракет еще можно понять, но размещение элементов ПРО в Польше и Чехии – это выходит за рамки разумения, тем более если учесть встречное российское предложение относительно совместного использования станции слежения в Азербайджане»[126]. Подобные оценки зазвучали и в Вашингтоне, да еще не где-нибудь, а в сенате, да из уст не кого-нибудь, а главы Комитета по обороне сената Карла Левина, который сказал в эфире телеканала CBS дословно следующее: «Мы продолжаем отталкивать Россию различными способами. Прежде всего это ПРО в Европе, которая не является обороной от иранских ракет».

Именно в такой обстановке Пентагон и Госдеп стремятся убедить всех, что создаваемая американская система ПРО в Европе не направлена против России. Накануне поездки в Вашингтон, где в середине января 2008 года предстояло заседание российско-американской группы, возглавляемой со стороны США Г. Киссинджером, а с нашей – мною, я был принят президентом Путиным. Он рассказал, что во время встречи с ним Государственного секретаря К. Райс и министра обороны США Р. Гейтса тот предложил постоянное присутствие наших офицеров на американских объектах ПРО в Восточной Европе. «Это, конечно, не предлагаемое нами создание совместной системы ПРО, но все-таки шаг навстречу нам, и я согласился, попросив изложить предложение Гейтса в письменном виде, – сказал Путин. – Никакой письменной реакции не последовало».

Встретившись с Гейтсом в Вашингтоне, я спросил его, почему нет подтверждения высказанной им инициативы. Он ответил, что предварительно России придется договариваться с Польшей и Чехией. Не Соединенным Штатам, которые размещают элементы своей системы ПРО в этих странах, договариваться с ними, а нам. Гейтс, безусловно, понимал, что такая постановка с нашей стороны наверняка будет отклонена. Другой ответ на мой вопрос я получил от советника президента США по национальной безопасности Стивена Хадлея, который, ничтоже сумняшеся, сказал: «Гейтса исказил переводчик. Он говорил не о постоянном нахождении на объектах ваших офицеров, а о посещениях время от времени».

Идея размещения американской ПРО в Польше и Чехии даже выходит за антироссийские рамки, а связана также с целью, которая непосредственно относится к американской политике в отношении Европы. В Вашингтоне понимают, что самая тесная привязка Европы к США существовала во время холодной войны, так как Европа испытывала необходимость в американской защите. Тогда была конфронтация с СССР, и США защищали своих союзников в Западной Европе от советской угрозы. Сегодня мало кто в Западной Европе опасается ракетно-ядерной угрозы со стороны России. Не пытаются ли те, кто делает политику в Вашингтоне, снова вызвать потребность Европы в американской защите – на этот раз от опасности, исходящей, по их словам, от Ирана, подбирающегося к ядерному оружию?