Бабочка и факел - Татьяна Гуркало

— Думали! — упрямо сказал красноперчаточник.

Король молча сидел с мрачным лицом.

— Теперь вы объединитесь и подумаете еще немного! — припечатал призрак. — И отберёте у гостей мира свое. И заявите об открывшейся старой тайне и неоценимой помощи одной проклятийницы. А проклятийница будет делать вид, что все так и было, что план о том, как провести наших гостей, вы придумали все вместе.

— В дружном семейном кружочке? — усмехнулась женщина.

— Да хоть квадратике. Я теперь уверен, что проклятье все-таки есть. Причем, судя по тому, кто от него пострадал среди присутствующих, толчком для его срабатывания становятся слова именно родственника, крепко обиженного родственника. И вы тут явно друг для друга постарались.

— Я не вижу никакого проклятья, — сказала Мелькхарэ и мрачно улыбнулась.

— И не увидишь. Знала бы ты, сколько проклятий вы не замечаете. Ваш дар давно изучен и как от него что-то прятать, столь же давно известно. В мое время частенько проклятье обнаруживали вовсе не проклятийницы, к ним шли с обнаруженным и помогали увидеть… ну, те, кто рисковал с ними связываться. Многие наивно думали, что справятся сами.

— Да? — приподняла бровь женщина. — И как же можно спрятать проклятье?

— В первую очередь за подобным. За даром. Еще,  проклятье может оставлять свой отпечаток вовсе не на проклятом человеке. Иногда, чтобы избавиться от проклятья, достаточно переплавить древнюю и очень ценную чашу. У местных шаманов есть очень интересный вид проклятий, проклятий рода. Проклинают мёртвого человека, того, который чем-то обидел. И тот из его потомков, кто повторяет то, что он сделал, получает это же проклятье. И поверь мне, ни одна проклятийница подобное проклятье не увидит. Потому что не догадается посмотреть на чью-то там могилу. Может вообще очень древнюю. Может даже давно уничтоженную, без поминального камня. И тут, чтобы это проклятье разрушить, нужно эту могилу все-таки найти и… пожалуй, следует сжечь все, что от этого несчастного предка осталось и развеять, да хоть над морем. Потому что даже пепел, находящийся в одном месте, будет это проклятье держать.

— Предлагаешь поискать могилу Джака Бешеного? — не без яда спросил красноперчаточник. — Его точно могли проклясть как угодно и где его могила находится…

— Предлагаю одолжить местного шамана и вместе с ним обойти для начала известные могилы, — улыбнулся Викарей. — Причем, сделать это следует до того, как вы, повторяю, все вы, дружно, начнете отбирать свои земли у соседей. Потому что проклятье вам может помешать. И если вы сумеете его нейтрализовать…

— А если не сумеем?

— Тогда вы постараетесь уговорить шамана провести эксперимент и попробовать сотворить с вашим проклятьем то, что сотворили с проклятьем столь поспешно сбежавшего мага.

Мелькхарэ громко фыркнула.

— Если не получится, а на то, что получится, если честно, очень мало шансов, вы постараетесь… нет, не помириться, любовью друг к другу вы точно не воспылаете. Вы постараетесь не давать пищу проклятью. И потомкам это завещаете. Потому что, судя по тому, что вы здесь натворили и как далеко зашли, действует оно как на того, против кого было случайно активировано, так и на того, кто активировал, как только ему ответят взаимностью. Своих фактических творцов это проклятье не щадит.

— Если оно есть, — не смог смолчать красноперчаточник.

— А вот это, уверен, сможет проверить все тот же шаман. Я просто не вижу другой возможности что-то подобное с проклятьем сотворить. Если бы это была привязка к вещи, то страдали бы только владельцы этой вещи, ну, максимум, ближайшие родственники. А тут, что странно, одни пытаются друг друга изничтожить и растят злость, а других и вовсе не задело. Хотя родство у всех одинаково отдаленное.  И в чем же разница? Я уверен, что всего лишь в том, что роду проклятийниц всегда находились те, кто учил детей не любить королевский род, те, кого этот род постоянно отталкивал. И наученные дети, это демонстрировали, получая в ответ такое же презрение, неуважение, злость. Так что, как я и сказал, это нужно прекратить. Хватит питать это проклятье!

— Которого может и не быть, — опять заговорил красноперчаточник, за что получил убийственный взгляд и обещание чего-то невнятного, н страшного.

— Вы знаете, я могу просто вас заставить. Поверьте, легко могу. Столь же легко, как заставил рассказать вот этого разговорчивого юнца с самомнением рассказать о его метаниях между пророками и владыкой, с попутным изобретением планов. Просто не хочу. Это тяжело, с меня и моего короля хватило, которого постоянно приходилось заставлять. Так что лучше договаривайтесь, просите шамана, отвоевывайте потерянную часть Леса и не питайте больше проклятье. А не можете сами, сделайте все, чтобы этого не делали ваши потомки. Потому что это проклятье делает вас безумными. Заставляет творить грандиозные глупости, не обращая внимания на то, что у кого-то тоже могут быть планы и желания, не учитывая их. И, я уверен, ничем хорошим подобные глупости закончиться не могут.

— Не могут, — эхом отозвался отец Риви. — Когда у нас отобрали часть Леса… точнее, тогда, когда бледные и прячущиеся от солнца пришельцы завоевывали наших соседей… Точнее, конкретного соседа. Земли короля Ркени, того, который не пожелал отдавать замуж за нашего короля свою сестру, очень сильного мага-стихийника. В общем, тогда у нас просили помощи и даже предлагали за помощь ту самую сестру. Но наш король не согласился. Он был уверен, что  это боги наказали несговорчивого соседа. Не желал помогать, желал увидеть его унижение. И не хотел слышать, что потом те пришельцы могут пожелать воевать и с ним. Моего говорившего об этом предка отправили домой, в земли рода, и даже гвардейцев приставили, едва не обвинив в заговоре. И позволили вернуться, когда часть Леса мы уже потеряли. Тогда вообще всех призвали.

Бывший советник благодарно кивнул, проворчал, что хоть кто-то умнее и пристально уставился на короля нынешнего.

— Сначала поищем проклятье, — сказал он с не меньшим упрямством, чем красноперчаточник. — Если оно есть, я попытаюсь быть равнодушен к этой женщине. И признаю ее род.

— Хорошо, — кивнул дух. — А я прослежу, чтобы вы не разжигали вражду между своими потомками.

И, как ни странно, даже у Алатаро не нашлось, что на это возразить. Видимо, надеялся, что никакого проклятья не окажется.

Почему нельзя злить духа

Как Риви и подозревала, ее дар вовсе не желал помогать своей хозяйке и тем более не хотел себя демонстрировать какому-то подозрительному мозголому с не менее подозрительным амулетом в руках.

— Еще раз, — попросил этот мозголом, дядька немолодой и очень суровый с виду, ну, натуральный воин, а не маг, да еще и такого направления.

Риви послушно попыталась поймать за хвост все время ускользающий дар. И даже стала ощущать себя оборотнем. Возможно, некоторые из них вот так свою вторую ипостась ловят, желая с ней познакомиться.