Люди и Нелюди - Виктор Костин

Это она предупреждает в процессе меня, я же говорю – все понимающая.

Я постарался дать очень чуть-чуть, вроде, и вышло, как хотел или хотела.

Это напоминало просто очень мощный оргазм, но не более того. Поэтому она просто посидела немного и говорит:

– Все, все, не смотри на меня. Я уже все понимаю, а то опять убежишь, а я и поговорить хотела, и по делу надо немного.

Я остался поговорить, это надо, а по делу и тем более надо.

Дело, правда, было не денежное, но все равно, это как еще посмотреть.

Она мне передала, что сказали родители Марти и конкретно ее мать, и спросила, что сам думаю по этому поводу.

Что уже договорился с Марти, я говорить не стал. Зачем?

Поэтому ответил, что смотрю положительно и даже не против как бы, раз Натали Сергеевна просят и тем более советуют, а они плохого никогда не посоветуют. Чем вызвал слабую улыбку и очередное растрепывание моей шевелюры.

Поэтому мы расстались очень довольные, она только погрозила: «Ты смотри там», – и что она имела в виду?

– А, по поводу флаконов? – спросил у Натали.

В ответ: – Потом поговорим. Сегодня не до них мне, мой хороший.

Потом: – Иди уже, а то нет, оставайся, – и я с ее смехом вместе сбежал из класса.

Нет, я понял, что это была шутка, но в каждой шутке…

16.03.101 г. Шестница

Иду на свидание. Можете меня поздравить или посочувствовать. Иногда здесь и такое бывает и даже иногда как бы не чаще. Если парень из точки, а девушка из круга, например. Можно сразу сказать, парня купили и никуда он уже не денется. Можно и про любовь поговорить, но это будет скорее из области сказок, хотя этому парню многие и завидуют, и жизнь по крайней мере у него не будет бедной точно, но это такие местные наши реалии.

То, что мы оба из линии, это значит, что Марти сильно повезло или, скорее, может повезти, если что.

Хотя все будет от меня зависеть, – бью себя в грудь, – я мужик. Ну, молодой. Буду объективен.

Мы в равном положении с Марти, и ее родители на моих точно никак не надавят. Вот если есть некая такая Натали из круга, но я, вроде, ее не интересую больше, слава Всевышнему, видимо, нашли ей партию и получше Витоли, а то там был бы серьезный риск. Вот ее родители могли надавить на моих, потерей места службы и прочими неприятностями. Мне было бы очень не просто выкрутиться, без потери лица. Родители же Марти на моих ничем не надавят, связи все же не те, да и возможности отца Марти скромнее.

Поход-прогулка начался, не могу сказать пока, что прям такое свидание, с взаимных подозрений друг друга в…

Когда Марти предложила – пойти к ней сразу домой, я отказался, не то чтобы сразу забоялся (шутка) или, скажем, заопасался, что меня потащат в постель, но риск все же был такой, и сильно больше нуля.

Уложат в постель, и хрен вывернешься, а потом иди что-то доказывай. Ведь как тут быть с местными девушками, откажешься или не сможешь – позор, не мужик. Не дай Всевышний, сможешь, и хомут на всю жизнь, и таких хомутов как в конюшне для лошадей, блин, может, ну ее, или уже поздняк метаться?

Когда я сказал Марти, – а давай сначала зайдем в аптеку к отцу твоему?

Она в ответ, скажем заволновалась, – зачем я это делаю? – тоже боится чего-то, все мы под местным Всевышним ходим.

Она всего лишь покушать звала меня домой и все. Мы чуть там же и не расстались. Пришлось ее долго и в то же время мягко уговаривать и объяснять, что мне надо к ее отцу по делу, по очень важному и нужному, но это дело не связано с ней. Это надо только мне лично.

Она, недоверчиво:

– Правда?

– Да, говорю, Марти, ну что ты в самом-то деле?

На «ты» мы перешли по дороге, все-таки одноклассники – а будем выкать, будто на приеме, как в классе учили.

В аптеке была моя давешняя знакомая провизор, или как она там на местном языке называется – у-уу зараза жадная.

Она Марти знала, конечно, и сразу:

– Марточка, ты к отцу? Он здесь, у себя в кабинете.

Потом заметила меня и, видимо, тоже сразу узнала и засмущалась, – так тебе и надо.

Марти на нее подозрительно посмотрела, потом на меня, но по мне ничего понять не смогла…

Да я Натали как дважды обманывал, ну не дважды и всего раз только и то наполовину, но против нее Марти – вообще ясельный карапузик.

И мы прошли в рабочий кабинет ее отца.

А серьезно здесь все, рабочий кабинет, перед ним секретарь. Солидный с небольшими залысинами мужчина.

Только взглянул на Марти. – К отцу? – Потом на меня кивает. – С тобой, Марти?

Она только кивнула, и он нам открыл дверь. Прошли в большой, но не так чтобы очень, кабинет. Хозяин кабинета поздоровался за руку даже, пригласил сесть, спросил, что я буду пить. Однако как ему-то это надо.

Сказал, кофе.

Здесь растет такое дерево, где-то в халифате, вроде, правда дорогой напиток и не все его себе могут позволить.

Все пьют чай, в основном из Неметчины, и очень много разных травяных напитков. Причем общепринятых, у них даже названия есть свои устоявшиеся: Солнечный, Летний. Это разные напитки, еще Розовый – это как раз моя мама любит.

Принесли кофе, Марти тоже с нами пьет, маленькие такие чашечки всем троим. Сливки, сахар, кислики эти долбаные. Я отказался от них и пил маленькими глотками даже совсем без сахара, вкус чтоб не перебить.

– Хороший кофе, – я похвалил. Я такой дома лишь пил еще в той жизни.

Отец Витоли купил здесь как-то, вроде, и дорогой кофе, но не то, далеко не то. Я пробовал, мне не понравился, пустой какой-то, а этот был самое то – крепкий и душистый.

Спросил: – Любишь кофе?

– Да, – говорю.

– И часто такой пил? – он прищурился на меня.

Я посмотрел. – Такой – давно. Про себя думаю: «Ажно в другой жизни».

– Хорошо, если я тебе дам пачку, это мой подарок, это возможно.

Судя по открывшемуся рту Марти, это было что-то просто невероятное. После поговорили о школе, об учителях в школе, о моих родителях. Ну о чем малознакомые люди говорят. Уже собрались уходить, и я попросил поговорить его наедине.

Марти вышла, а на выходе очень внимательно на меня смотрела.

Словно спрашивала: «Ты же обещал?».

Да что она там боится за меня или все же больше за себя все-таки, наверное.

Отец Марти был удивлен, и сильно причем удивлен.

Когда остались мы одни, спросил меня: