Великие завоевания варваров - Питер Хизер

Многие из приведенных идей также относятся к другим великим практикам повторной миграции – захватчикам, пришедшим с Рейна в 406 году. Не беспокойтесь, нет никакой нужды вновь приводить здесь суть спора «армия против народа» по отношению уже к их истории после их поселения в Испании в 412 году. Этим я лишь испытал бы терпение читателя, к тому же наши источники в данном случае куда менее содержательны. Какой бы точки зрения вы ни придерживались касательно готов Алариха, вы неизбежно перенесете ее на вандалов, аланов и свевов, двинувшихся в Северную Африку с женами и семьями[250]. И по причинам, сходным с теми, которые мы изучили в случае с готами, у нас нет весомых оснований в этом сомневаться.

Однако в других аспектах миграционные процессы готов и захватчиков с Рейна вполне соотносятся с основными положениями, изложенными в компаративных исследованиях миграции. Логистика, разумеется, играла ключевую роль в формировании индивидуальных маршрутов. Готы Алариха вышли в путь с огромным обозом. Это означает, что они были вынуждены в своем передвижении придерживаться конкретных путей и дорожной системы римлян, которая, особенно на Балканах, ограничивала выбор направления и обусловила, к примеру, передвижение готов по кругу в 395–397 годах. Неспособность договориться о пользовании морским транспортом также не дала Алариху перебросить свои силы в Северную Африку после разграбления Рима осенью 410 года, что в конечном итоге позволило римлянам заблокировать его народ в Южной Галлии, отрезав их от источников продовольствия. Вандалы и аланы также передвигались сухопутно, с караваном повозок, но им больше повезло, чем готам Алариха, – они сумели переправиться в Северную Африку. Отчасти причина их успеха заключается в том, что у них было больше времени на подготовку.

Аларих задумался о переезде в Африку, только когда осада Рима не принесла плодов в виде дипломатического договора и постоянного поселения. Но он отказался от этих планов всего через несколько месяцев, в конце лета или осенью 410 года. Вандалы и аланы, напротив, разворачивали масштабные кампании на Пиренейском полуострове на протяжении десяти лет, а затем отплыли в Северную Африку. У них было множество времени на организацию перевозки людей и имущества, и опять-таки, в отличие от Алариха в 410 году, в 429 году им не грозил гнев империи. Это означало, что они могли спокойно пересечь Гибралтарский пролив и им нужно было меньше кораблей – не было опасности, что на оставшихся на берегу нападут римляне, пока часть войска перевозят в Африку.

Информационные поля также сыграли свою роль. Участие в двух кампаниях против западных захватчиков сделало возможным поздние вторжения готов в западные земли империи. До сих пор их знание европейской географии и о близости к их балканским поселениям довольно плодородных и беззащитных земель Северной Италии было бы минимальным. Вне всякого сомнения, три года, проведенные ими в Италии (в этот же период в 410 году был разграблен Рим), открыли перед ними возможность перебраться в Галлию. По всей видимости, то же самое относится и к вандалам и аланам. Они знали, где в 406 году пролегала рейнская граница Рима, но не могли иметь точных сведений о том, где находится Испания, – и, скорее всего, они даже не подозревали о близости ее южного мыса к Марокко. Продолжительное пребывание этих народов в Испании дало им доступ не только к морскому транспорту (вне всякого сомнения, благодаря местным римским торговцам), но и другие сведения (возможно, из того же источника), которые и позволили им добраться до Северной Африки. В качестве подготовки к этому судьбоносному переходу они экспериментировали с морскими походами – включая морской налет на Балеарские острова в 425 году[251].

В более широком смысле мотивы, побудившие вандалов и аланов к повторным миграциям, также становятся яснее благодаря компаративистике. Союз двух племен двинулся из Испании в Северную Африку во многом по тем же причинам, которые заставили готов Алариха покинуть Балканы и направиться на запад. Их интересовали богатства новых земель. Центральные провинции римской Африки – Нумидия, Бизацена и Африка (Africa Proconsularis, Africa Vetus – провинция Древнего Рима с центром в Утике, располагавшаяся на территории современного Северного Туниса и средиземноморском побережье современной Западной Ливии. – Пер.) – были житницей Рима, и североафриканские купцы продавали свои товары по всему Средиземноморскому региону, не в последнюю очередь в Испанию (как показывает схема распределения североафриканских глиняных изделий), что и привлекло внимание вандалов к этим территориям. В то же время Северная Африка была куда более безопасным для них местом. В то время как для готов повторная миграция стала частью стратегии, направленной на получение дипломатических уступок и привилегий, вандалы и аланы до отъезда из Испании ни разу не заключали договоров с центральнозападными римскими правителями. В 409 году это не имело особого значения, запад был слишком занят Аларихом и вторжениями захватчиков. Однако к середине 420-х годов в Западную империю вернулась стабильность; узурпаторы были разбиты, а готы – призваны к порядку благодаря новому договору. И теперь захватчики с Рейна становятся врагом номер один, против них начинаются масштабные кампании в Испании, в которых принимают участие имперские и готские войска (оказание военной помощи в этом вопросе было одним из условий договора). В период с 416 по 418 год положение вандалов-силингов и аланов ухудшилось настолько, что они были вынуждены отказаться от своих независимых провинций. Выжившие присоединились к вандалам-хасдингам. Политическая стабильность в Западной империи снова была подорвана в середине 30-х годов, и германцы получили передышку – но она вполне могла оказаться только временной.

Помимо богатых земель Северная Африка привлекала уцелевших вандалов и аланов надеждами на большую безопасность. Если бы они поселились там, дальнейшие нападения со стороны империи могли бы осуществляться только со стороны моря, а такие операции потребовали бы куда больших затрат и усилий – что и доказали дальнейшие события. С 440-х по 460-е годы империя предприняла три крупные военные экспедиции против германцев в Северной Африке, и все они закончились неудачей[252]. Как и готами, захватчиками с Рейна двигали смешанные мотивы (политические и экономические), и, опять-таки, как и готы, с помощью повторной миграции они стремились найти лазейки в римских политических и военных структурах, чтобы обезопасить себя и обеспечить свое процветание. Повторная масштабная миграция была необходима для дальнейшего существования варварских племен на римской территории, и попытки занизить ее важность и размах выглядят весьма неубедительно.

Для захватчиков с Рейна, как и для готов Алариха, изменение взглядов на развивающуюся групповую идентичность происходило куда медленнее. Силы вандалов и аланов, взявшие Карфаген в 439 году, сильно отличались от тех, что в свое время перешли Рейн. Когда члены этих племен боролись за выживание на Римской земле, произошли серьезные изменения в их идентичности. В этом случае они были куда глубже. В то время как войско Алариха было собрано из преимущественно готских элементов, по крайней мере на уровне элиты, состав группы с Рейна был совершенно иным. Два племени вандалов, хасдинги и силинги, обладали известными культурными сходствами, но германоязычные свевы пришли совсем из других земель, а аланы, которых в 406 году в войске было больше всего, были ираноязычными кочевниками с совершенно иными экономическими и социальными устоями, разительно отличавшимися от агрокультурного образа жизни германцев, союзниками которых они теперь стали. В 406 году союз их был крайне ненадежен и хрупок, что подтверждается разделом испанских земель в 412 году, когда племена заняли каждое свою провинцию под главенством собственных предводителей.