Грязные улицы Небес - Тэд Уильямс

Расставив руки в стороны, она снова набросилась на меня. Это был ложный маневр. Когда я поднял стул, чтобы блокировать наскок, она пнула меня ногой в голень. Удар оказался таким сильным, что я потерял равновесие и едва не упал на бок. Она попыталась добраться до меня, но мне удалось отпихнуть ее ножкой стула. Графиня ухватилась за нее и потянула стул к себе, затем снова нанесла удар ногой. Я перехватил ее изящную голень, подтолкнул стул вперед, и моя прекрасная соперница повалилась на пол. Мне хотелось ударить ее тяжелым стулом (а что тут такого; она чуть не перерезала мое горло). Однако в ее поведении чувствовалась какая-то странность. Она, скорее, защищала себя, пусть даже в атакующем стиле. Ее глаза были наполнены отчаянием — тем, что более поэтический ангел назвал бы безнадежным ужасом. А это не те эмоции, которые вы ожидаете от ветерана адского труда, который всеми силами стремится выпить вашу кровь.

Когда графиня упала на пол, я вскочил верхом на нее, посматривая на руку с длинным кукри. Каз ловко перекатилась на бок и коротким взмахом ножа оцарапала мне щеку и ухо. Я перехватил рукоятку клинка, подогнул запястье графини под ее тело и прижал его своей массой. Теперь она не могла кромсать меня ножом. К сожалению, ее другая рука продолжала царапать мои истерзанные щеки. Внезапно она закинула ноги вверх и обвила ими мою шею. Через несколько секунд ее стройные гладкие икры перекрыли поступление крови в мозг Бобби Доллара. Мир вокруг меня начал чернеть и уноситься в темный тоннель. Не знаю, о чем думала графиня, затевая свою дикую атаку, но у меня сложилось впечатление, что если бы я отключился, то, скорее всего, уже не проснулся бы никогда. Поэтому я прибег к последнему убеждению: с силой вонзил кулак ей в лоб. Она ударилась головой о покрытый ковром пол, и болевой шок на пару секунд ослабил ее смертельную хватку на моей многострадальной шее. Я воспользовался преимуществом, набрал в грудь воздух и, схватив руку Каз, сжимавшую нож, выкрутил ее болевым приемом. Графиня рычала, гримасничала и плевалась. Безумная ненависть не позволяла ей успокоиться. Однако боль заставила ее разжать пальцы, и нож упал на пол. Я отбил его подальше ногой. Это позволило Казимире изменить расклад сил. Она каким-то образом выскользнула из-под меня и вскочила мне на спину. Одна ее рука болезненно тянула меня за волосы, а вторая наносила оглушительные удары по моему окровавленному правому уху.

Я потянулся вверх обеими руками, схватил графиню за шею и дернул ее голову вниз через свое плечо. Она еще раз ударилась лбом о пол. Несмотря на мягкий ковер, столкновение было весьма неприятным. Но демонесса даже не ахнула. Она опять обвила меня ногами, пытаясь сломать мои ребра. В свою очередь, я старался оторвать ее от себя. Никто из нас не добивался преимущества, однако каждое движение причиняло нам сильную боль. Сражение вошло в патовую ситуацию. Мы напоминали двух пьяниц, устроивших матч по реслингу. Победителя не было. Мы забыли, почему сражались. Впрочем, нас больше не заботил этот тривиальный вопрос. Нам просто хотелось разорвать друг друга на половинки.

Наконец я подмял ее под себя. Одна нога Казимиры цеплялась за мое плечо. Колено другой ноги упиралось мне в солнечное сплетение. Она колотила руками по моему лицу, а я, игнорируя боль, пережимал локтем ее горло. Сначала, пока удары графини были сильными, я крутил головой, рассеивая энергию затрещин. Через полминуты ее кулаки разжались. Пощечины стали едва ощутимыми и вскоре сменились безвредным царапанием. Затем руки Каз обмякли, и она погрузилась в краткий обморок. Мне не хотелось убивать ее (хотя поменяйся мы местами, она вряд ли сохранила бы мою жизнь). Графиня обладала информацией, в которой я нуждался. Удобно разместившись на повергнутой сопернице, я ослабил давление на ее горло и дал ей возможность дышать. Однако мой локоть по-прежнему покоился на шее Казимиры.

Какое-то время она неподвижно лежала подо мной, и ее дыхание было поверхностным, как у спавшего человека. Кровь капала с моего уха на ее щеку и, сливаясь с ее собственной кровью, стекала по подбородку вниз на ковер. Там уже образовалось небольшое красное пятно. Внезапно ее ресницы с трепетом открылись. Мгновение она смотрела на меня, как смотрят животные — без понимания ситуации, с одним лишь желанием сохранить свою жизнь. Через секунду ее светло-синие глаза сфокусировались на мне. Рот графини приоткрылся в ленивой усмешке. Ее губы и зубы были испачканы кровью. Демонесса приподняла грудь и прильнула ко мне. Я подумал, что она решила продолжить схватку. Но Казимира не сопротивлялась Ее грудь и бедра все плотнее и настойчивее прижимались ко мне.

— Если ты не собираешься убивать меня, мой ангел, — прошептала она, — то сделай что-нибудь, пока я еще так сильно возбуждена.

Я раньше никогда не целовался с адскими созданиями. Знаю, это звучит как начало шутки о бывших женах, но прошу вас поверить мне на слово. Я занимался сексом с официантками и байкершами, с женщинами среднего возраста, чьи длинные биографии не хочется пересказывать, и с юными девицами, только начинавшими свой жизненный путь. У меня имелась дюжина интрижек с ангелами женского вида и несколько странных бесполых, но очень интенсивных контактов с бестелесными душами, живущими на Небесах. Я говорил вам, что секс там невозможен? Давайте перенесем этот вопрос в категорию «совсем другая история». Мне доводилось пару раз укладывать в постель проказниц из рядов Оппозиции. Но я не знал, что они были исчадиями Ада. И я вовремя определял их принадлежность к инфернальным кругам. То есть у меня не было осознанных любовных отношений с демонами.

Ух!

Я не хотел бы описывать эту часть нашей встречи в романтическом свете. Потому что она такой не была — особенно вначале. Один момент я лежал на безумной твари, которая пыталась убить меня, а в другой — мы снова катались по полу, уже не отвлекаясь на игры с холодным оружием. Когда мы ударились о письменный стол, я вдруг понял, что не знаю, куда подевался мой пистолет (раньше он находился в кармане моей мокрой куртки). Кроме того, мне было не известно, какие виды мерзкого оружия хранились в ящике ее стола — возможно, томагавки, турецкие ятаганы и прочие экзотические средства для зверских кровопусканий. Но графиня, похоже, не собиралась убивать меня — по крайней мере, не таким традиционным способом.

Вот только не думайте, что я забыл о своем ангельском долге, о ненависти и недоверии к врагам нашего великого Всевышнего. Если бы тревожные колокольчики в моей голове, были реальными, они оглушили бы меня своим звоном. Просто в то мгновение я не обращал на них внимания.

Платье Казимиры было уже наполовину порвано. Наши тела, покрытые кровью и потом, скользили на деревянном полу. Ее губы казались терпкими и горячими, как соус «Тобаско», а холодная кожа вызывала шок при первых прикосновениях. Мы прижимались друг к другу с такой силой, будто хотели слить воедино наши тела. Я чувствовал, как ее соски упирались в мою грудь — твердые и большие, как серебряные пули. В моем рту оставался соленый привкус крови, но он нравился мне. Он ощущался правильным. Я не знал, влияла ли на меня инфернальная магия, или мою голову вскружила старая алхимия любви, но мне все труднее было думать и заботиться о том, что могло случиться дальше.