Отрави меня собой - Екатерина Звонарь-Елисеева

Казалось бы, у него было всё. И одновременно не было главного. Рядом не было Оли. Без нее ничего не имело смысла, однако Лавр вспоминал слова отца и Веры Павловны о том, что время всё расставит на свои места. И отчего-то раздражался.

В один из солнечных дней, когда экзамены были сданы и дипломная работа защищена, Артём, вместо празднования события, торчал в офисе и всё думал о том, когда же это пресловутое время займется своими прямыми обязанностями. Потому больше выносить эту щемящую боль он не мог. Ломка была ужасной и мучительной. Ему нужна была Оля. Как воздух. Как вода.

На столе завибрировал айфон. Опустив глаза вниз, Лавр не поверил своим глазам и даже задержал дыхание. На экране высветилась фотография Медведевой с волосами, волной лежащими на плече. Артём грустно улыбнулся — сейчас кое-что в облике любимой изменилось. Любимой?! Определенно — самой любимой и самой желанной. Сердце мажора подпрыгнуло в груди, разгоняя по венам ток и наполняя жаром каждую клеточку организма. Но потом Лавр нахмурился. Неужели она снова в беде? Ну не верил он, что после всего случившегося, Оля позвонила бы ему просто так — языком потрепать.

Но палец его непроизвольно протащил зеленую трубку на экране, принимая вызов…

— Оля, тебя админ зовет, — неунывающая и говорливая официантка Таня похлопала по стойке, вырывая Ольгу из мира глубоких невеселых раздумий и отнюдь не радужных видений. — Выныривай, давай! Ну? Ты чего нос-то повесила? Не узнать тебя прямо.

— Иду, — Оля сделала парочку вдохов-выдохов, глянула на часы и поплелась в кабинет Андрея. — А чего звал, не знаешь?

— Понятия не имею, — пожала плечами девчонка и убежала на зал.

Перед дверью кабинета, Оля поправила галстук-бабочку и вошла внутрь.

— Доброй ночи, Андрей. Ты звал?

Администратор Андрей поднял от бумаг на нее глаза, дернул бровями и начал собирать документы в папку. Затем встал, обошел стол и прислонился к нему бедрами, сверля Олю внимательным, даже подозрительным, взглядом. Девушка неуютно поежилась от побежавших колючих мурашек по позвоночнику и вернула админу недоумевающий взор.

— Оля, у тебя все хорошо? — спросил он.

— Д-да, — с запинкой ответила девушка и насторожилась.

— Может, у тебя что-нибудь случилось и нужна помощь? — продолжал допрос Андрей.

Только представив себе, к чему такие вопросы, Оля испугалась, не собирается ли админ ее выставить.

— Нет. Я… я что — не справляюсь?

— Справляешься. Просто постоянные клиенты интересуются, куда делась остроумная и всегда позитивная барменша Ольга? Раньше, мол, она лучилась оптимизмом и искрилась жизнеутверждающей энергией, а сейчас превратилась в то, во что превратилась.

— И во что же я превратилась? — севшим голосом спросила Оля.

— В тень. Ты осунулась. Может, тебе отдых нужен?

— Нет, — резко мотнула она головой.

— Не заболела ли ты случаем?

Еще как заболела! Однобокой любовью к мажору, которого не видела ни в клубе, ни в универе. Любовью, душившей ее. Но кто же ей выпишет больничный и назначит лекарство от тоски, от прошибающего до озноба чувства одиночества и ощущения непоправимой катастрофы?! Хотелось кричать до слез, до срыва голоса.

— Это личное, — едва слышно промямлила она. — Я справлюсь, Андрей, обещаю.

Он прищурился, раздумывая над тем, стоил ли дать ей шанс. Кивнул головой и сказал:

— Мы оставляем личное за пределами рабочего места, да, Оля?

— Да.

— Вот и славно. Надеюсь, к следующей смене, ты переборешь себя. Свободна.

— Спасибо, — прошелестела она и прошмыгнула к двери.

Зашла в служебный гардероб и переоделась. Посмотрела в зеркало и запустила пальцы в густую ассиметричную челку. Горько хмыкнула. Поддавшись мимолетному порыву, когда ей надоело отводить взгляд сторону, стоило кому-либо криво глянуть на нее, она забежала в парикмахерскую и попросила мастера сотворить ей что-то удлиненное и падающее на глаза. Она мечтала спрятать свое лицо ото всех, даже от подруг. Девчонки странно косились на нее, мажорные друзья Лавра — Саня, Боря и Вадик — вообще таращились так, что хотелось провалиться под землю. Кира и девушки из ее свиты провожали откровенно враждебными взглядами. Оля только внутренне сжималась и прятала глаза за челкой. Словно все они молчаливо обвиняли ее в том, что из поля их зрения исчез Артём Лавров. Их светоч. Боль ее сердца. Он внял ее словам и забыл о ней. Как она и требовала. Оле хотелось плакать навзрыд. Что за невезение?

Череда унылых, безрадостных дней превратилась в сплошной серый и промозглый туман. Уже никто не встречал ее из универа, хотя глаза по-прежнему выискивали на стоянке ядовито-зеленый спорткар или презентабельный темный Шевроле. Никто не подвозил ее к центру, чтобы забрать сестру и поехать в парк погулять. И никто не подвозил ее на смену и не ждал у клуба, чтобы подбросить домой. Лавр испарился. И забрал с собой всю радость жизни. Без Артёма она превратилась в пустое выжженное место.

Мама пыталась поговорить со старшей дочерью, но видя, как искажалось ее лицо болью, понимающе умолкала и крепко обнимала. Слыша глухие, едва сдерживаемые рыдания, материнское сердце обливалось кровью. Мама неустанно повторяла, что всё еще будет хорошо. Обязательно.

Не чувствуя своих ног, Оля вышла на крыльцо и попыталась вдохнуть свежий ночной воздух, но грудная клетка оказалось словно в тиски зажатой. Удовлетворившись малой дозой кислорода, опустила голову и медленно пошла по ярко совещенной дорожке к стоянке, пока в кого-то не врезалась. Подняла глаза и погасила трусливое желание убежать, шарахнувшись друзей Артёма. Отступив в сторону с целью освободить дорогу, она пробормотала:

— Простите.

— Привет, медведица, — поздоровался с ней Вадик.

— Парни? — она вопросительно приподняла брови, когда троица слегка окружила ее, преградив путь. К ее удивлению они были совершенно трезвы.

— Не хочешь, узнать, как у Лавра дела? — нараспев спросил Борис.

— Надеюсь — хорошо, — чуть слышно проронила она.

— Мы вот тоже только этой надеждой и живем, — сыронизировал Саня.

— От меня что нужно? — устало поинтересовалась девушка, сжимая в пальцах свой смартфон. Такси вызвать так и не успела.

— Ты знаешь, что Лавр с недавних пор стёр себя из нашей жизни? — совсем не ласково заметил Боря.

— Из-за тебя, Медведева, — констатировал Вадик. — Это не по правилам.

Оля сжала челюсть. Горячая обида всколыхнулась в ней неожиданно.

— А спорить на живого человека — по правилам? — вызывающе вздернула она подбородок.

— Бля, спор еще этот! — почесал затылок Саня.

— Да, был спор, Медведева, — Вадик скрестил руки на груди и слегка склонился к ней. — На ящик коньяка поспорили, если интересно? И…