Отрави меня собой - Екатерина Звонарь-Елисеева

— Это не важно. Мне глаза открыли, спасибо. Я вернулась в реальность, — мертвым голосом отозвалась она и резко развернулась.

— Оля, стой! — громогласно гаркнул Лавр.

А потом, наплевав, как воспримут эти люди ее поведение, побежала… Потому что боялась — Лавров убедит ее, и она поверит. И, наверняка, станет посмешищем.

— Браво! — хлопнула в ладоши Кира.

— Довольна? — с тихой угрозой спросил Лавр, до скрипа стиснув челюсть.

— Даже не представляешь, как, Лавруша, — она погладила его по щеке. — Вернись к нам, милый.

— Рано радуешься, — грозно цыкнул он, развернулся и быстро зашагал к машине, оставив бывших уже товарищей слегка помятыми и ошеломленными.

Артём Лавров не помнил, как добрался до ее дома. Равно, как и не помнил, сколько выкурил сигарет. Почему-то дрожали руки. Ждал Медведеву очень долго. Звонить Вере Павловне не стал, не желая пугать ее. Чувствовал, что Ольга так быстро не вернётся домой. И готов был ждать ее до утра, если понабиться.

Пока затягивался дымом очередной сигареты, проклинал свое мажорство. Ненавидел весь этот слащавый притворный мирок, где каждому было наплевать друг на друга, где, каждый готов было уничтожить любого, если мешали его планам. И именно этот мир, на удивление, дал Артёму всё. И это всё он же забрал. Если раньше в понятие «всё» включало в себя тачки, брендовые шмотки и прочий бездушный хлам, сейчас «всё» для него — это только Оля. Без неё он потеряет свою целостность, перестанет чувствовать себя нужным элементом единого организма, в который они с Медведевой с некоторых пор превратились.

Мысли устроили в голове беспорядочный хоровод, и нужные слова никак не складывались в предложение, которые он хотел сказать Ольге. Они поговорят, и она поверит ему. ЕМУ, а не Кире и тем двум придуркам! Должна поверить! Иначе на черта ему вообще жизнь?!

Свет фонарей вырвал из ночного мрака ее одинокую фигуру, медленно бредущую по дорожке. Голова Ольги опущена, руки спрятаны в карманы, но все же сжаты в кулачки. Артём потушил и выбросил сигарету. В горле пересохло, сердце бешено колотилось в груди, отбивая синхронный ритм в висках.

Оля вздрогнула, когда чья-то тень метнулась к ней из темноты. И уже знакомая рука закрыла ей доступ к двери. Она напряглась всем существом, словно ожидала удара. Она рвано выдохнула, зажмурилась и, не отдавая отчет в своих действиях, хотела закрыть уши ладонями, но мажор перехватил их.

— Оля, нам поговорить нужно, — спокойно сказал он.

— Я говорить с тобой ни о чем не хочу, — устало проронила она. — Только попрошу. Забудь сюда дорогу. Давай вернемся к тому варианту отношений, когда я тебя презираю, а ты меня знать не хочешь.

Он схватил ее плечи и хорошенько встряхнул:

— Но я хочу тебя знать, Оля! Услышь меня, прошу. Не было никакого спора. Я не знаю, зачем им весь этот пустой трёп!

— Пусти, — севшим голосом сказала она.

— Оля! Приди в себя.

— Я в себе, благодаря твоим друзьям, — глухо сказала она.

— Как ты не поймешь, что Кира устроила гнилую провокацию!

— Как и помолвку, о которой на днях объявят ваши отцы? — спросила Оля, вздернув подбородок.

— О чем ты?! — опешил на миг Лавров и насторожился. Что там ей Кира наплела?

— За что купила, за то и продаю, Артём, — равнодушно пожала она плечами.

— Нет никакой помолвки, Медведева! Не было, нет и не может быть!

— Не вынуждай нас уезжать! — с надрывом выдохнула она дрожащим голосом, в глазах заблестели предательские слезы.

Артём упрямо мотнул головой, не веря тому, что услышал. Медведева готова была уехать?! Он не мог позволить им этого. Чтобы они начали всё с нуля из-за него? Артём до хруста сжал зубы. В подкорке истерически билась мысль, что он не может, не имеет права потерять Олю. Но сейчас он отступит, чтобы выиграть потом. Отпустит, чтобы впоследствии никому не отдать.

Но как же чертовски больно! Разве может так невыносимо болеть сердце? Грудную клетку стянуло тугой колючей проволокой, уничтожая воздух с каждым выдохом. В висках начало пульсировать. Ад опрокинулся на него, и кипящая лава затопила все его существо, выжигая, казалось, все ощущения, кроме одного. Боли. Несоизмеримой его силам. Незнакомой. Боли, кромсающей на части его сознание, рвущей на лоскутки его душу, парализующей его сердце.

— Какая же ты идиотка, отрава! — отпустил ее плечи и, не произнеся больше ни слова, пошел к машине.

Сквозь плотную пелену тумана Оля услышала рев двигателя, а ей показалось, будто ревел от боли какой-то зверь. Раненый зверь…

Мимолетный порыв броситься следом за Артёмом даже заставил ее сделать несколько шагов. Но память подсунула ей счастливое лицо Киры и сверкающее колечко на пальце. Также резко Оля развернулась к металлической двери, вошла в подъезд и, едва передвигая ноги, добралась до лифта. Но по необъяснимой причине поплелась по лестнице, ощущая себя какой-то древней развалиной.

Войти в квартиру, увидеть там маму с надеждой в глазах, Машу, довольную подарком Артёма, Оля в себе сил не нашла. Она опустилась на ступеньки у двери, поставила локти на колени и обхватила голову руками. Сердце ее обратилось в дрожащий кровоточащий комок, и по щекам потекли горячие слезы.

Она хотела верить Артёму, но поверила Кире и его друзьям.

Барабанная дробь от мыслей не давала сосредоточиться, прокручивая одну за другой, словно на карусели.

Стал бы Лавров предлагать ей отношения, если бы собирался жениться?

Или он просто шел к своей цели затащить ее в свою постель, добавить плюсик в списке побед. Может быть, даже сделать парочку фоток в качестве доказательств, что выиграл проклятый спор?

Правдивых ответов у нее не имелось.

Крошечный червячок сомнения точил ее изнутри, растравливая открытую зияющую рану. Что, если Кира, ради обладания Лавром пошла на ложь? Она ведь не скрывала, что мечтает быть с ним. Но стала бы она приплетать к женским разборкам парней?

Как-то совпало всё. И спор этот, и помолвка, и будущая свадьба во имя великого бизнеса. И да, Кира ни один раз говорила ей, что она не одного с ними поля ягода. Зато более выгодной и достойной партии Артёму Лаврову, чем Кира Фролова не найти. Они отлично смотрятся вместе. Они из одного мира. Они знают его правила и с удовольствием играют по ним.

Оля шмыгнула носом, с удивлением обнаружив две лужицы у своих ног.

Собственно, а чего она ожидала? На что рассчитывала? Они с Артёмом ничего не обещали друг другу и были свободны от любых обязательств. Для него так вообще, наверное, вся эта история обойдется малой кровью. Вымученная улыбка скривила губы Оли — Лавр, наверняка, даже выиграет.

А она?.. Она серая масса, ее чувства не важны и никому неинтересны.

Первые двое суток он никого не желал ни видеть, ни слышать, а потому закрылся в квартире, отключил домофон и телефон. И пил, опасаясь увязнуть в пучине отчаяния. В попытке выгнать из тяжелой головы и ноющего неожиданной пустотой сердца отраву иного типа, он глотал много спиртного и лелеял малодушную надежду больше не открыть глаз. Но наступало время, когда сознание его чуть-чуть прояснялось, и беспощадная реальность обрушивалась на него всем своим весом. Та, которую он мечтал видеть рядом с собой каждое мгновение, та, в чьи глаза хотел смотреть и чьим ароматом дышать, не поверила ему. Боль раздирала его душу. Ни забыть Олю, ни избавиться от чувства, в существование коего он не верил, но которое пробралось в его сердце и трепетало там упрямым огоньком, никак не получалось. Даже перед замутненным взором вставал ее образ, слух напряженно пытался уловить ее голос. Она проникла в каждую клеточку его организма и не отпускала.