Иван Грозный. Конец крымской орды - Александр Тамоников

– Передам.

Парфенов отпустил гонца, прошел на северную сторону холма и залег там вместе с ратниками десятника Андрея Гарина.

Солнце перевалило зенит, когда появился передовой отряд основной орды числом в тысячу конных воинов. За ним потянулось все прочее войско. Оно шло и шло, и казалось, что конца ему нет. Наконец эта бесчисленная рать оказалась у Подола и встала в поле. Другого места для лагеря не было. Елань занимали люди Теребердея-мурзы.

Парфенов проследил, как от рати, шедшей за основным отрядом, отвалила сотня и пошла к селу. На голове одного всадника сиял золотой шлем.

– А вот и крымский хан, – проговорил воевода.

– Чего? – не понял Гарин.

– Девлет-Гирей, говорю, объявился.

– Где?

– Гляди на сотню, которая пошла в обход прибывшей рати.

– Ну?

– Чего занукал? Золотой шлем видишь?

– Вижу.

– У кого еще в орде может быть такой?

– Только у Девлета.

– А нукаешь?

– Сейчас уразумел. Значит, сошлась орда?

Парфенов кивнул.

– Сошлась. Очень уж много крымчаков. Не знаю, как воевода князь Воротынский с царем задумали разгромить их при таком неравенстве сил. А орда встает на отдых. К молитве готовятся басурмане. У них они по времени расписаны. Сейчас полуденная будет. Пусть молятся, выпрашивают себе спасение от мести нашей за сожженную Москву, за разоренные земли.

– А будет месть-то, Василий Игнатьевич?

– Будет, десятник, непременно будет. Даже если поляжем все у Москвы, много басурман заберем с собой. А царь с полками, пришедшими с запада, добьет Девлета. Иначе быть не может. Выстоит Русь.

Утром передовые полки крымчаков двинулись вперед. Наблюдатели Бордака и Парфенова не могли этого видеть. Авангард крымского войска стоял далеко от тех мест, где они расположились. Но погода стояла теплая, безветренная и сухая, посему ордынцы подняли облако пыли. Воеводы тут же обменялись гонцами, отправили человека в стан русской рати. Оттуда последовал наказ сойтись в лесу, у возвышенности, там ждать подхода полков.

Главный воевода всего русского войска получил от князя Хворостинина сообщение о том, что передовые отряды рати Девлет-Гирея уперлись в Пахру, а огромный обоз со сторожевым отрядом остались не менее чем в двадцати верстах от авангарда. Он приказал двум полкам ударить по ним и нанести как можно больший вред.

В это же время Воротынский отправил князя Андрея Васильевича Репнина с его семью сотнями искать место, годное для установки гуляй-города, по сути – генерального сражения. Оно было найдено у деревни Молоди.

Воротынский прибыл туда, осмотрел холм, который выбрал князь Репнин, и остался доволен.

– Лучшего места не найдешь, – заявил он. – Перед нами долина с дубравами, уходящими к реке Пахра, вокруг много болот. Здесь и будем ставить гуляй-город. Приказываю стянуть сюда наряд, вывести большой и сторожевой полки. Работу начать немедленно!

Ратники, как обычные мужики, взялись за топоры, подогнали обоз со щитами. Подошел большой полк, за ним сторожевой. Работа пошла веселее. К утру 29 июля гуляй-город уже был готов.

Князь Хворостинин собрал совет, где зачитал грамоту, полученную от главного воеводы. В ней князь Воротынский требовал от полков, вставших восточнее, атаковать сторожевой отряд крымчаков, разбить часть обоза, в дальнейшем идти к Молодям, к гуляй-городу, таща за собой татар. Оттого Бордак и получил наказ следовать на соединение с дружиной Парфенова.

Переход оказался не скорым, так как ордынцы почуяли опасность и начали выставлять по сторонам фланговые дозоры числом от десятка до полусотни. Людей у них хватало.

Дружине Бордака не удалось скрытно дойти до леса. До него оставались каких-то двести саженей, как появился конный отряд.

Огнев заметил его и закричал:

– Воевода, крымчаки справа.

– Нечистая сила их прислала! Засекли-таки. Десятникам перестроиться для обороны!

К воеводе подскочил Иван Пестов.

– Боярин, крымчаков, как и нас, три десятка. Но из них половина лучники, если не больше.

– С ходу им пускать стрелы несподручно. Не прицелиться.

– А коли встанут?

Тогда Бордак принял решение, неожиданное как для своих, так и для крымчаков.

Он понял, что надо идти на сшибку с татарами, и отдал команду:

– Десяток Огнева со мной, Рубача слева, Грудина справа, вперед на басурман!

Опричники, привыкшие исполнять наказы, быстро сломали прежний строй, встали в новый и полетели навстречу крымскому отряду. Сотник, который вел его, растерялся. Русские сначала встали полукругом для отражения нападения. Этого и ждал начальник сторожевого отряда. Впереди были отличные мишени для его лучников. Но русский воевода оказался хитрее. Он повел своих людей в атаку.

Татарские лучники не успели занять позицию для стрельбы. Более того, они сломали строй. Теперь получилось так, что полтора десятка оказались в центре, по семь-восемь человек – на флангах.

Десяток, ведомый Огневым, врезался в ряды стрелков. Те бросили луки, но сабли достать успели не все. Опричники, отчаянно крича, порубили крымчаков.

Бордак устремился на сотника, которого окружили трое нукеров. Но его опередил Огнев с тремя воинами. Они положили и сотника, и нукеров. Десятки Рубача и Грудина легко справились с фланговыми крымчаками. Это случилось из-за того, что обратно к сакме рванули по три всадника с каждой стороны. Оставшиеся не смогли оказать достойного сопротивления, бросили оружие, подняли руки, но сабли опричников снесли им головы. Наказа брать кого-то живым не было. Рубач со своими ратниками догнал беглецов и изрубил их.

Бордак, не раздумывая, отдал наказ оставить поле боя и идти в лес. Со стороны сакмы, на которой еще стояли обозы и сторожевые отряды, могла подойти большая рать. Тогда дружине пришлось бы несладко.

Опричники вовремя скрылись в лесу. От сакмы к месту сечи уже несся отряд в полусотню крымчаков. Сотник, командовавший им, осадил коня перед поляной, на которой валялись его изрубленные соплеменники.

Татарские разведчики быстро нашли следы дружины Бордака, уходившие в лес. Но зайти в него, опасаясь засады, сотник не решился, отправил гонца в сторожевой отряд, сообщил о случившемся, потом наказал своим людям собирать тела товарищей.

За всем этим смотрел с холма князь Парфенов.

– Ну и хорошо. Вот и занимайтесь своими мертвяками, – сказал он.

На холм поднялся боярин Бордак.

Парфенов обнял его и проговорил:

– Видел я, как ты вел отряд на лучников. Бога молил, чтобы не успели они пустить стрелы. Признаюсь, сам не ожидал, что ты так вот развернешь дружину и пустишь ее на сшибку. А раз этого не ожидал я, знающий тебя столько лет, то сотник татарский и вовсе опешил. Даже отсюда было видно, как он замешкался.