Иван Грозный. Конец крымской орды - Александр Тамоников

– Верно, – сказал Хворостинин. – Большие силы отправлять ему не надо. Чтобы получить нужные данные, хватит трех отрядов числом по два-три десятка. Два из них пойдут по лесу, один – по низине.

Парфенов вздохнул и сказал:

– Мы с Михайло должны разгромить эти отряды.

Хворостинин усмехнулся и заявил:

– Ты, Василий Игнатьевич, уже и мысли мои научился читать.

– Научишься тут.

– Да, вам надо изничтожить эти отряды. Место здесь такое, что басурмане будут видеть друг друга, даже если и разойдутся. Они быстро придут на помощь тем, кто подвергнется опасности. А князь Михайло Иванович Воротынский повелел сделать так, чтобы нехристи пропали без следа все до единого. Пошли они в разведку и исчезли. Это внесет сумятицу в голову Теребердея, но отказаться от повторного нападения он все одно не сможет. Возвращение в стан Девлет-Гирея для него будет означать если не смерть, то отстранение от начальства. А это для ногайского вельможи хуже казни. Чтобы вам было легче, обе ваши дружины получат по три десятка из сотни Андрея Гладина. Он же может возглавить один из отрядов.

– Кто над кем будет начальствовать, дозволь, князь, решать мне, – заявил Бордак.

Хворостинин вновь улыбнулся и сказал:

– Добро. Хозяин, как говорится, барин.

– Где сейчас сотня Гладина?

– Рядом, справа от шатра, ратник охраны покажет.

– Когда выходить?

– Немедля. А дальше… хотя ты, Михайло Алексеевич, не хуже меня знаешь, как и что следует делать.

– Да, не впервой.

– С Богом, друзья мои.

Бордак с Парфеновым вышли из шатра, и боярин спросил у старшего охраны:

– Где стоит сотня Гладина?

Тот указал рукой влево.

– Да вон она, единственная из всего полка на отдых не устраивается.

– Ясно.

Князь и боярин прошли до сотни.

Гладин встретил их, улыбнулся во весь рот.

– Вновь вместе будем бить басурман, воеводы?

– Будем. Тебе князь Хворостинин что говорил? – спросил Бордак.

– Я должен выделить шесть десятков под твое начало. Если договорюсь, то получу начальство над одним отрядом.

– Тебе еще придется драться с татарвой, давай людей, сам оставайся тут.

– Как скажешь, боярин.

Вскоре сводная дружина вышла от гуляй-города в низину перед лесом.

Здесь Бордак определил, что правой от крепости стороной пойдет отряд под началом князя Парфенова. Слева такое же число людей поведет десятник Чуринов. Между ними по низине двинется он сам.

Три отряда разошлись на исходные рубежи и начали выдвижение на север.

Бордак, как и всегда, выслал в головной дозор людей Ивана Пестова. Те скрылись в темноте. Скоро один из них показал себя и подал сигнал, что все пока спокойно. Обстановка изменилась, как только туча закрыла звездное небо. Дозорный Карась предупредил об опасности.

Бордак приказал отрядам остановиться и поспешил к дозору, укрывшемуся за двумя большими валунами.

– Что, Иван? – спросил он Пестова.

– Крымчаки саженях в пятидесяти от нас, как в низине, так и в лесу.

– Каким числом?

– В лесу и справа насчитали всего два десятка. У нас впереди видны три с начальником.

– Что же Теребердей такой мелкий ертаул послал?

– Потерял пять тысяч и стал беречь людей. Иначе до боя лишится всего войска.

– Может быть. Смотри за действиями басурман. Я к отряду. Вышлю гонцов к Парфенову и Чуринову с наказом, как действовать.

Опытный Пестов покачал головой и сказал:

– Не успеешь, воевода. Покуда ты будешь отправлять гонцов, татары уже подойдут к нам. Они движутся медленно, осторожно, но приближаются. Осталось сорок саженей, не более.

– Твоя правда, – согласился Бордак. – Иван, подай знак нашим, чтобы они окружали татар. Сперва надо зажать их с головы и с хвоста, а потом уже и бить смертным боем.

– Передаю.

Парфенов и Чуринов приняли сигналы и рассредоточились, когда до крымчаков оставалось не более пятнадцати саженей.

Насур-бек шел в замыкании трех десятков, в окружении трех нукеров и с опаской поглядывал то на правую, то на левую сторону. Покуда русских видно не было. Он молил Всевышнего помочь ему провести разведку, получить данные и быстро вернуться в стан Теребердея.

Басурмане миновали валуны, почему-то оказавшиеся в низине, прошли еще десять саженей. Насур-бек почувствовал, как вдруг противно засосало под ложечкой, по телу его прошла дрожь, выступил пот под доспехами. Он успел осознать, что опасность рядом, но сделать уже ничего не мог.

Громко крикнула кукушка, и русские ратники напали на крымчаков.

Труднее всего пришлось отряду Бордака, все же против него было три десятка. Но ненависть придавала воинам силы. Горбуша, Талый, Ступа и Варга прорвались к беку. Не спасли Насура его верные нукеры, пали под ударами страшных шестоперов.

Та же судьба постигла и всех остальных ордынцев.

Вскоре единый отряд вернулся к гуляй-городу.

– Побили вы разведочные отряды басурман? – сразу же спросил Хворостинин Бордака.

– Побили, князь.

– Бека?

– Тоже.

– Наши потери?

– У меня четверых малость задело саблями, все останутся в строю. Из людей Гладина двое убитых и трое легкораненых.

– Вот бы так и дальше, Михайло, – проговорил Хворостинин. – Но не получится.

– Почему? Теребердей уже не так силен.

– С Теребердеем, если он опять с утра сунется, разберемся с малыми потерями. А вот потом озверевший Девлет всю орду сюда кинет. Тут уж кровушка прольется обильно.

– Думаешь, он откажется от захвата Москвы?

– Нет, конечно, но решит поначалу наказать нас. Его действия должны привести к тому, что именно здесь, у Молодей, будет главное сражение. Не видать Девлету столицы Руси, да только я чувствую, что цену за это мы заплатим огромную.

– Это знает один только Господь.

– Благодарствую, воеводы, за то, что отменно выполнили задание. Теперь отдыхайте.

Когда начало светать, в шатер Теребердея зашел Галдан-бек.

– Плохие новости, мурза.

– Я уже это понял, но говори.

– Хамис посылал людей к гуляй-городу. Они нашли тела наших воинов из разведочных отрядов. Неверные побили их и в лесах, и в низине. Никто не выжил.

Теребердей-мурза с шумом выдохнул и заявил:

– Наши враги пожалеют об этом. Сегодня мы снесем этот проклятый гуляй-город и откроем хану путь к Москве, к трону.