Время скидок в Аду - Тэд Уильямс

Он закричал в ярости, но разозлился недостаточно сильно — я надеялся, что он в безумии метнется вниз по тропе, но он стал приближаться ко мне на ощупь маленькими шагами, размахивая мерцающим кнутом и расставив руки так, чтобы я не смог проскользнуть мимо него вверх по дорожке, пока он был ослеплен. За последние годы я сталкивался с большим количеством умелых в бою врагов, чем мне хотелось бы, и Корица точно был одним из них.

Однако он в отличие от меня был настоящим бойцом — и это было моим единственным преимуществом. Я просто борюсь до последнего. Я продолжал бросаться в него тем, что мог найти на тропе, поднимая суматоху и шум и заставляя его подходить все ближе ко мне. Он тер свои слезящиеся глаза, одновременно пытаясь не упустить меня. Еще пара шагов — и я споткнулся и упал назад, скорчившись на земле. Я постарался принять как можно более изнуренный вид, что было нетрудно — я и правда был изнурен. Корица видел достаточно, чтобы понять, что он поймал меня, поэтому он поспешил дотянуться до меня прежде, чем я поднимусь на ноги. И это была та самая ошибка, которую я ждал.

Когда он почти достал меня, я вскочил как можно выше. Всемогущий был на моей стороне, ну, по крайней мере, не пытался убить меня в данный момент, так что я сумел зацепиться пальцами за кабель фуникулера. Я подтянул ноги, а Корица бросился туда, где я только что сидел. Как только он проскочил мимо, я развернулся и обеими ногами изо всех сил двинул его в спину, отправив катиться вниз по обрывистой тропе. Моих сил не хватило бы причинить ему вреда, и он наверняка бы восстановил равновесие через пару шагов — он же был огромным, раза в два больше меня, — но этих шагов в запасе у него не было. Я заманил его на самый край обрыва, почти отвесный склон, так что когда он сделал второй шаг, внизу уже ничего не было. Даже в Аду не умеют ходить по воде или воздуху, как это бывает в мультиках. Он повалился вниз, как огромный мешок камней, и скрылся из виду. К несчастью для меня, обнаружив отсутствие какой-либо опоры под ногами, Корица был так удивлен, что взмахнул руками и оцарапал меня своим проволочным кнутом, но теперь он исчез вместе с ним в бездне.

Чем бы ни обжигал этот кнут, это ощущение вобрало в себя самое неприятное от электрического разряда и огня, хотя не было похоже ни на то, ни на другое. Я даже не помню, как отпустил кабель и приземлился так близко к краю, что еще немного — и упал бы вслед за большим серым парнем, но я рухнул на землю, будто полупустой мешок с песком, поэтому я не покатился, а остался лежать на краю.

Мимолетно проскользнула мысль — как только я умудряюсь попадать в такие ситуации? — как вдруг мерцающий красноватый свет Адского вечера закрыл еще один огромный, темный силуэт.

— Ты маленький кусок дерьма, — сказал Сладкий, напарник Корицы.

Он наклонился и придавил мне грудь коленом; по ощущениям было похоже, что на мне припарковался тяжелый грузовик. Он ткнул мне в лицо чем-то вроде кремневого пистолета-переростка — это была огромная штука из чугуна, меди и дерева. Я не знал, насколько это оружие является продвинутым, по местным меркам, но был уверен, что оно с легкостью вышибет мне мозги. Палец Сладкого был таким гигантским, что я удивился, как это он еще случайно не нажал на курок. Он тяжело дышал, а выражение его большого уродливого лица было совсем нерадостным.

— Ты расправился с моим напарником! — прорычал он. Клянусь, его колено проминало мне грудь и почти доставало до земли. — О, да. Ты будешь кричать годами.

В более привычных обстоятельствах я бы попытался уболтать противника, но Сладкий, конечно, никуда не собирался меня отпускать. Было уже слишком поздно. Но я бы постарался подольше нести всякую чепуху, чтобы немного отойти от него, а потом убежать. Правда, по какой-то причине за последний час я становился все более и более злым. Возможно, это связано с прощанием с Каз. К тому же я только что сбросил напарника Сладкого с горы, а значит, он вряд ли станет внимательно меня слушать. Так что вместо попыток справиться с гигантским коленом, давящим на грудь, и пистолетом, наставленным мне в лицо, я нырнул под ствол и вытащил из ботинка длинный, изогнутый нож, который я купил на Ночном рынке. Я дернулся вперед, стараясь подрезать ему поджилки, но особо не переживал, получится у меня это или нет, ведь моей главной целью было загнать этот нож ему в пах, что я сделал спустя долю секунды. Сладкий заорал и упал поперек меня, истекая фонтанами крови; я уже почти вырвался из-под него, но все равно заляпался его липкой кровью. Если бы он схватил меня своими толстыми пальцами, то я по-прежнему лежал бы под ним.

Правда, осознав, что я серьезно его ранил и вырвался из его хватки, громила не стал долго ругаться и вопить, а лишь медленно встал и пошел за мной, громыхая, как хромой слон. Я продвигался вдоль склона, пытаясь обнаружить менее опасный путь, чем тот, который выбрал Корица, но ничего не видел. Сладкий все еще сжимал свой пистолет, который вдруг выстрелил так громко, что мои уши чуть не лопнули. Если бы он попал, то моя голова лопнула бы тоже. Но его целью стало дерево в полуметре над моей головой, его ветви разлетелись на маленькие обугленные кусочки.

Я даже не представлял, был его пистолет однозарядным или нет, и я не мог сообразить, как узнать это без провоцирования очередного выстрела. Крупное серое лицо Сладкого, никогда не отличавшееся красотой, теперь напоминало кровавую маску со скошенным ртом. Из его паха вытекало много крови, но судя по тому, как он пробирался через все препятствия, учиненные мной, он не собирался истекать кровью до смерти, пока не вытащит мне кишки. Пробегая дальше по склону холма, я подобрал зазубренный камень размером с дыню.

Когда он сделал следующий шаг и на мгновение замедлился, я уже был готов. Я даже не собирался замахиваться, просто встал ровно и бросил камень в него, будто пытаясь сделать дабл-плей.[66]Кстати, у меня неплохой бросок, и я часто думаю, не является ли это и моя необъяснимая любовь к бейсболу приветами из моего неизвестного прошлого, но в тот конкретный момент я думал только о том, как разбить этим тяжелым камнем еще более тяжелый череп Сладкого. Камень попал ему в лоб с отвратительно громким «тум», и удар оказался достаточно сильным, чтобы я видел, как под кожей трескаются его кости — как будто сваренное вкрутую яйцо на плиточном полу. Он выпустил из руки пистолет и упал на колени, подняв трясущиеся руки к лицу; кровь теперь заливала все.

Я мог бы просто сбежать — неважно, как быстро он восстановится, но в ближайшие несколько минут никак не сможет преследовать меня. Я также мог бы подобрать его пистолет и выстрелить пару раз ему в голову или грудь, что уложило бы его надолго, а я бы смог неспешно пройти дальше, собирая по дороге цветочки (если только они росли на этом мерзком холме из кучи дерьма). Но как я уже говорил, я был безумно, ужасно зол, так что вместо всего перечисленного я подбежал назад к нему и начал вонзать в него нож снова и снова, в шею, лицо и грудь. Он ревел, хотя этот звук скорее напоминал бульканье в горле, что в какой-то мере было правдой. Он пытался схватить меня, но после каждого удара я отпрыгивал достаточно далеко. Когда он наконец все же вцепился в меня, его тело уже походило на красные разорванные лохмотья, а так как я стоял позади него, он лишь смог слегка подтянуть меня к себе. Я прыгнул ему на спину, обхватил ногами его шею (которая была обхватом с мою талию) и начал резать его горло.