Арчер будет молчать - Мия Шеридан

Бри изогнула спину и громко простонала:

– Арчер, о боже, пожалуйста.

Я протянул руку вниз и почувствовал ту влажность, что означала, что она готова ко мне, более чем готова. Я начал нежно массировать ее клитор медленными круговыми движениями. Бри тяжело дышала.

– Боже, Арчер, пожалуйста, я скоро кончу, а я не хочу. Я хочу кончить с тобой внутри. Пожалуйста.

Я нагнулся и снова поцеловал ее в губы, ее язык танцевал у меня во рту, мягкий и влажный, и необъяснимо восхитительный. Мне никогда не надоест ее рот и она сама.

Я взял себя в руку и наставил напряженную головку члена на ее вход, и надавил внутрь, войдя целиком в одно уверенное движение. Я закрыл глаза от неповторимого чувства того, как она туго обхватила меня, и замер на несколько сердцебиений.

Бри прижалась ко мне, молча моля меня двигаться, и я начал. Ее влажность позволила мне легко скользить внутрь и наружу. Тугое трение было блаженством во плоти.

Я начал медленно, облегчение от того, что я был внутри ее, было таким сильным, что я хотел, чтобы оно продолжалось вечно. Но спустя минуту мое тело потребовало движения, и я увеличил скорость.

Бри стонала и, с придыханием сказав «да», вжала голову в подушку. «Моя, моя, моя навсегда», – пела душа, пока я входил в нее. Я смотрел на ее прекрасное, наполненное блаженством выражение лица, на ее волосы, раскиданные по белой подушке, словно у ангела, богини. Ее маленькие белые груди качались в такт моим движениям.

Я входил в нее, поддерживая себя руками, а она тяжело дышала и постанывала от удовольствия.

Я подсунул одну руку под ее правое колено и поднял ее ногу вверх, чтобы я смог входить еще глубже, и она застонала громче и вцепилась ногтями мне за задницу. Боже, как мне это нравилось.

Пару минут спустя у Бри стали краснеть щеки. Я знал по опыту, что это был верный признак скорого оргазма. Она открыла глаза.

Ее руки поднялись к моим бицепсам, и она водила по ним. Ее глаза затуманились, а губы сложились в немое «O», и сразу за этим я почувствовал, как она сжалась еще сильнее вокруг моего члена и начала биться в конвульсиях. Она ахнула и выгнула спину. По ее лицу пробежало выражение полного удовлетворения, и она тихо простонала, расслабляя тело.

Она мечтательно посмотрела на меня, пока я продолжал входить в нее, и нежно сказала:

– Я люблю тебя.

«Я люблю тебя», – сказал я одними губами, чувствуя первые уколы вдоль позвоночника. Я поднялся на колени, просунул руки под Бри, поймал ее за бедра и поднял вверх, чтобы я мог входить еще глубже. Я входил в нее все быстрее и сильнее, по мере нарастания наслаждения.

– О боже! – воскликнула она, вжимаясь в меня. По ней прокатилась еще одна волна оргазма. Ее глаза раскрылись, и она посмотрела на меня широкими глазами. Я бы посмеялся над ее удивленным видом, но то наслаждение, что курсировало по моему телу и заставляло член набухать и напрягаться в преддверии наступающего оргазма, было таким интенсивным, что я едва мог себя контролировать.

Я вошел в нее раз, и два, и мой мир разорвался на тысячу светящихся точек. Воздух вокруг нас, казалось, сверкал. Экстаз, глубокий и насыщенный, прошел по всему телу. Мой член бился в ней. Я кончил.

Когда я овладел собой, Бри смотрела на меня с интересом на лице. Могу лишь предположить, что на моем лице застыло похожее выражение. Я вышел из нее, держа свой полутвердый член в руке, и начал растирать семя, вытекающее из нее, по клитору и по складкам.

Я не знаю, почему делал это. Это был скорее инстинкт, необдуманный жест. Но я был заворожен тем, что мы только что разделили, и вид нас вместе, и доказательство моего наслаждения, размазанное по ней, возбуждали меня. Я был наполнен ощущением спокойного обладания, и мне это нравилось.

Я посмотрел на Бри – ее лицо обмякло, и она выглядела сонной и довольной. Глаза были полуприкрытыми, а выражение наполнено любовью.

Я отнял руку от члена и показал:

– Я люблю тебя.

Она улыбнулась мне и прижала меня к себе. Она гладила меня пальцами по спине, пока я не почувствовал, что сейчас засну на ней. Я быстро поцеловал ее в губы и поднялся, увлекая ее за собой в ванную, где мы помыли друг друга, не сексуально – но любя, нежно.

Когда мы закончили, мы вытерлись, вернулись в кровать и голые залезли под одеяло. Я прижал ее к себе и чувствовал себя таким радостным и довольным, каким не был никогда в жизни.

Я развернул ее, чтобы она видела мои руки.

– Однажды, – сказал я, – когда мы станем старыми и седыми, я посмотрю, как ты лежишь рядом со мной, совсем как сейчас, я посмотрю тебе прямо в глаза. И я буду знать, что всегда и навечно была лишь ты. И это, Бри Прескотт, станет моей величайшей радостью в жизни.

Она улыбнулась, и ее глаза наполнились – я знал это – слезами радости. Я прижал ее к груди, крепко, вдыхая ее запах.

Спустя немного времени я встал, услыхав вдали фейерверк. Я сонно осознал, что сейчас полночь, настал новый год, новое начало. Я крепче прижал к себе свою красавицу, она вздохнула во сне, и я закрыл глаза. Я был дома.

В следующие два дня мы только дважды выходили из дома Арчера. К счастью, это были как раз два моих выходных на этой неделе. Первый раз мы вышли за продуктами наутро после его возвращения и на обратном пути забрали Фиби. А вечером того же дня мы сходили в ресторан на другом краю озера. Гордость в глазах Арчера, когда он заказывал мне вино, а себе кока-колу, рассмешила меня, и я подмигнула ему. Смотреть, как он приходил в себя, было радостным зрелищем, и я чувствовала, что мне повезло, что мне выпало это увидеть. Я млела перед его непринужденным обаянием и красивой улыбкой. Я заметила, что официантка, которая нас обслуживала, считала так же. Она разглядела его шрам и заискивала перед ним весь вечер. Но меня это не сильно напрягало – даже наоборот. Могла ли я винить ее? Как сказала Натали, он вызывал у женщин желание приласкать его и облизать. Но он был моим, а я была счастливейшей девушкой на свете.

Мы еще поговорили о том, чем он был занят в эти три месяца, кого видел, где спал. О том, что одиночество, которое он испытывал, не убавилось, но преобразилось. Разница была в том, заключил он, что он наконец-то обрел себя и что он оказался куда более приспособленным, чем он сам полагал.

– Мне надо получить свои права, – сказал он, пока мы ели.

Я кивнула.

– Да, я знаю. Незаконный водитель, – сказала я, поднимая бровь.

Он улыбнулся, жуя.

– Если Тревис поймает меня, то запрет и выкинет ключ. – Он поднял брови. – Кстати о Тревисе, ты его видела? Он пытался разговаривать с тобой? – Его лицо было настороженным.

Я покачала головой.

– Пару раз, но я избегала его. Я была неразговорчива, а он не сильно давил. А от Виктории Хейл вообще нет ни слуху ни духу.