Кенилворт - Вальтер Скотт

Пока Лэмборн, которого приближение Фостера заставило несколько прийти в себя, занимался приготовлениями к встрече с ним, Джайлс Гозлинг незаметно прокрался к разносчику: тот в волнении расхаживал взад и вперед по комнате.

— Вы так внезапно покинули компанию, — обратился хозяин к гостю.

— Еще бы не покинуть, когда среди вас появился дьявол, — ответил разносчик.

— С вашей стороны не очень-то любезно так честить моего племянника, — заметил Гозлинг, — и мне не следовало бы даже отвечать вам, но, по правде говоря, Майка и впрямь можно признать сатанинским отродьем.

— Да нет, я говорю не об этом хвастливом буяне, а о втором, который, как мне известно… Но когда они уедут? Зачем приехали?

— Ей-богу, на эти вопросы я вам ответить не могу, — сказал трактирщик. — Но послушайте, сэр, вы привезли мне подарок от достойного мистера Тресилиана — славный камешек…

Он вынул кольцо, поглядел на него и, пряча снова в кошелек, добавил, что это слишком щедрая награда за те услуги, которые он в силах оказать достойному дарителю. Гозлинг объяснил также, что находится у всех на виду и ему не подобает вмешиваться в чужие дела. Он уже говорил, что ему ничего не удалось разузнать, не считая того, что леди по-прежнему живет в Камнор-холле в строжайшем уединении и что тем, кому случайно удавалось видеть ее, она казалась грустной и подавленной своим одиночеством.

— Но сейчас, — добавил он, — если вы желаете порадовать вашего хозяина, вам представляется редчайший случай. Тони Фостер направляется сюда, а Майклу Лэмборну достаточно понюхать еще флягу вина — и никакой королевский приказ не сдвинет его с места. Таким образом, они застрянут тут на час-другой. Так вот, если вы захватите с собой короб, что послужит для вас лучшим оправданием, то, может, вам и удастся уломать сторожа и он, зная, что хозяина нет дома, впустит вас. Пусть он позволит вам предложить товары самой леди, и тогда вы сможете разузнать о ней больше, чем сумею сказать вам я или кто другой.

— Вы правы, ей-богу правы, — ответил Уэйленд, ибо это был он. — Превосходный совет, но, по-моему, несколько опасный. А вдруг Фостер неожиданно вернется?

— Очень возможно, — подтвердил хозяин.

— Или вдруг, — продолжал Уэйленд, — леди не захочет меня видеть?

— И это возможно, — согласился Джайлс Гозлинг. — Удивляюсь, что мистер Тресилиан так заботится о женщине, которой до него и дела нет. Как в том, так и в другом случае я могу попасть впросак, а потому мне не очень-то нравится ваш совет.

— Согласитесь, однако, любезный мистер слуга, что дело это касается вашего хозяина, а не меня; вам лучше знать, чем вы рискуете, а уж тем более — готовы ли вы пойти на такой риск. Но вам нечего ждать, что другие осмелятся сделать то, на что не решаетесь вы.

— Погоди, погоди, — прервал его Уэйленд, — скажи мне только одно… тот старик тоже едет в Камнорхолл?

— Думаю, что да, — сказал хозяин. — Их слуга говорил, что должен доставить туда их пожитки; но эль подействовал на слугу так же, как Канарское на Майкла.

— Довольно, — решительно заявил Уэйленд. — Я расстрою козни этого старого злодея. Его гнусная рожа перестает внушать мне страх, и во мне растет лютая ненависть. Помоги мне взвалить на спину мой короб, любезный хозяин… Берегись, старый Альбумазар, в твоем гороскопе есть зловещий знак, и находится он в созвездии Большой Медведицы.

С этими словами он взвалил на плечи свою ношу, вышел, в сопровождении хозяина, через боковую калитку «Черного медведя» и самой незаметной тропинкой направился в Камнор-холл.

Крестьянин. У этих разносчиков имеется такое, сестрица, такое, чего ты и вообразить не можешь.

«Зимняя сказка», акт IV, сц. 3 [87]

Стремясь выполнить настоятельное требование графа блюсти его тайну, а также по причине собственной нелюдимости и скупости, Энтони Фостер, судя, по его образу жизни, старался не только оградить себя от назойливого любопытства окружающих, но и вообще избегал давать пищу для каких бы то ни было разговоров. Так, например, вместо многочисленной челяди для личных его надобностей и для охраны замка он постарался, насколько это было возможно, уменьшить число слуг. Таким образом, когда в замке не было спутников графа или Варни, единственными слугами в доме были старик и две пожилые женщины, занятые уборкой покоев графини. Именно одна из этих старух открыла дверь, когда постучался Уэйленд, и в ответ на его просьбу разрешить показать свои товары дамам разразилась потоком брани на каком-то грубом диалекте. Разносчик нашел средство прекратить этот крик, сунув ей в руку серебряный четырехпенсовик и посулив материи на чепец, если леди купит что-нибудь из его товаров.

— Сам бог тебя послал, мой-то чепец уже совсем прохудился. Тащи-ка свой короб в сад — вон, видишь, она там гуляет.

Старуха действительно проводила разносчика в сад и, указав на старую, разрушенную беседку, зашептала:

— Вон там она, гляди, вон там. Накупит, верно, всякой всячины — наряды она любит.

«А выпутываться мне, видно, придется самому, — подумал Уэйленд, услышав, как старуха захлопнула за ним калитку. — Но побить они меня не побьют, а убить за такой незначительный проступок не посмеют, да и вечер к тому же слишком светлый. Была не была, пойду. Храбрый генерал никогда не думает об отступлении, пока не побежден. В старой беседке я вижу двух женщин; но как обратиться к ним?.. Постой-ка! Уил Шекспир, будь моим другом в нужде! Начну-ка я с песенки Автолика».

И приятным голосом, с подобающей развязностью, он запел популярную песенку из пьесы:

— Полотно — как снег бело,

Креп — как ворона крыло,

Шаль, перчатки мягче роз.

Маски на лицо и нос. [88]

— Что за необычное зрелище посылает нам судьба, Дженет? — спросила леди.

— Наверно, один из этих торговцев тщеславием — разносчиков, — степенно ответила Дженет, — которые предлагают свои суетные товары еще более суетными способами… Удивляюсь, как это старая Доркас впустила его.

— Нам повезло, девочка, — сказала графиня. — Мы ведем здесь печальную жизнь, и это поможет нам скоротать унылые часы.

— Ах, миледи, но как же мой отец?

— Он не мой отец, Дженет, и, полагаю, не мой господин. Говорю тебе, позови этого человека сюда, я хочу что-нибудь купить у него.

— Нет, — возразила Дженет, — вашей светлости стоит лишь заикнуться в следующем письме, и вам пришлют все, что только можно найти в Англии. Как бы нам не нажить беды… Умоляю вас, дорогая миледи, позвольте мне выпроводить этого человека!

— Позови его сюда… Или нет, постой, перепуганная дурочка, я сама позову его и избавлю тебя от нагоняя.

— Ах, миледи, не вышло бы чего похуже, — печально промолвила Дженет, в то время как леди уже звала разносчика: