Капитан Магу. Палканский дебют - Вадим Полищук

– Извольте, достопочтенный господин капитан.

Чернявый протянул папку с актом капитану. Теперь, когда необходимые формальности были соблюдены, можно было официально передать левобережную часть Олумоца османийцам.

– Переведи албаю, нам потребуется четверть часа, чтобы полностью оставить эту часть города и перейти на правый берег.

– Достопочтенный албай Озчелик говорит, что вы можете не торопиться, он готов ждать столько, сколько будет нужно.

– Четверти часа будет вполне достаточно.

Алекс вскинул правую ладонь к козырьку, давая понять, что разговор окончен. Озчелик и его офицеры отсалютовали в ответ. Развернув лошадь, капитан направился обратно в город, остановился около постовых.

– Унтер-офицер, снимайте пост и следуйте в казарму на правый берег!

– Слушаюсь, господин капитан!

Руоссийские солдаты оставляли османийскую часть города почти в полной тишине. Кривые, узкие улочки Олумоца будто вымерли, даже ветер настороженно притих, только стучали по камням мостовых каблуки солдатских сапог да подковы капитанской лошади.

Первые дни правый берег напряженно наблюдал за жизнью левого, османийцы вели себя вполне корректно и никаких репрессий по отношению к местным жителям не учиняли. Единственное, что можно было назвать необоснованной жесткостью, османийцы полностью прекратили любое сообщение между двумя частями города.

Постепенно все страхи развеялись за судьбу себрийцев, а лишенный привычного женского общества капитан Магу стал намного больше внимания уделять службе, к большому неудовольствию его подчиненных, успевших привыкнуть к вольготной жизни на левом берегу.

Со дня ухода с правого берега прошла ровно неделя, было чудесное солнечное утро, когда Магу отыскал посыльный от капитана Осигова.

– Господин капитан, вас господин капитан на батарею подняться просят.

Судя по встревоженному лицу солдата, произошло что-то экстраординарное. Толком добиться от него разъяснений не удалось, пришлось начать подъем на террасу в надежде, что сам командир батареи сможет объяснить причину столь срочного вызова более толково, чем его солдат.

С террасы, где расположилась батарея капитана Осигова, узкие улочки левого берега почти не просматривались, город представал скоплением рыжих черепичных крыш. Зато мост через Сдарку и площадь перед церковью Олумоца были хорошо видны. И происходящее там очень не понравилась капитану Магу. Бело-серо-черная толпа на площади, а вокруг цепи солдат в синих мундирах, на солнце поблескивали примкнутые штыки.

– Возьмите.

Алекс взял предложенный Осиговым бинокль. В оптику все выглядело еще хуже, кроме османийских солдат на площади присутствовали еще какие-то вооруженные люди, но явно не имевшие отношения к регулярной армии. Судя по всему, это были местные башибузуки.

– Давно себрийцев начали на площадь сгонять?

– С полчаса прошло. Я сам не сразу понял, что происходит. А как сообразил, сразу за вами послал.

Надо было что-то решать. Османийцев было вдвое больше, чем у него штыков, даже если взять на вылазку всех солдат, кого можно. Зато у них не было артиллерии, четыре скорострельные гаубицы на господствующей высоте – серьезный аргумент. Основная же проблема была в том, что демаркационная линия проходила по Сдарке, перемирие никто не отменял и мирный договор вот-вот должен быть подписан.

Алекс решил взглянуть на то, что происходит у моста. А там, к его удивлению, все было спокойно. Османийцев, правда, было много больше, чем обычно, не меньше двух взводов, винтовки с уже примкнутыми штыками. Но все они, за исключением единственного часового у въезда на мост, стояли спиной к правому берегу. Их задачей было предотвращение попытки прорыва себрийцев на спасительную руоссийскую сторону Олумоца, буде таковая состоится.

Капитан вернул бинокль владельцу, артиллерист тут же направил его на церковь.

– Сейчас людям головы начнут рубить и горло резать, – оторвавшись от бинокля, сообщил Осигов.

– Надо их отбить, – принял окончательное решение Алекс.

– Да вы что, господин капитан! Там же уже османийская территория! И война только-только закончилась, – запротестовал артиллерист. – Нас же самих за такое дело не помилуют.

Его аргументы полностью были справедливы, но дальше так стоять и смотреть, как османийцы будут резать женщин и детей, не было решительно никаких сил. «Бог любит троицу, а дважды Озчелика я уже бил, побью и в третий раз».

– Здесь я комендант, капитан Магу. И я приказываю вам, господин капитан, открыть огонь по османийским позициям у моста! Всю ответственность беру на себя. Исполнять!

– Да и черт с ним!

Артиллерист рванул ворот мундира, будто тот душил его. И обернувшись к собравшимся позади офицеров артиллеристам, скомандовал:

– Батарея к бою!

Словно сжатая пружина мгновенно распрямилась, позиция батареи мгновенно ожила, наполнилась топотом ног и криками команд фейерверкеров. Оставив артиллеристов в состоянии лихорадочной суеты подготовки к открытию огня по сопредельной территории, капитан Магу начал спускаться с террасы вниз. В спину ему донеслось:

– Прицел два пятнадцать! Шрапнелью! Трубка девять, заряд два!

Капитан Осигов еще не успел забыть установки прицела и трубки со дня последнего боя, поэтому первые же перелетевшие через Сдарку шрапнели причинили ошеломленным внезапным обстрелом и не успевшим укрыться османийцам весьма значимые потери.

Уже вовсю беглым огнем гремела гаубичная батарея, когда Алекс влетел в расположение подчиненных ему рот. Встревоженные выстрелами орудий солдаты выбегали из казармы на плац уже с полными подсумками и винтовками в руках, но никто еще толком не знал, что именно происходит. И объяснять им что-либо было некогда. Ну да не новички, не впервой в таком деле участвовать, по ходу боя все поймут и сообразят, как и что нужно делать.

– Станови-ись!

Не дожидаясь, когда в строй встанут припозднившиеся и солдатские ряды выровняются, капитан отдал следующий приказ:

– Винтовки зарядить! Штыки примкнуть! Напра-во! Бего-ом марш!

Под грохот солдатских сапог по камням мостовой Алекс успел прикинуть время. «Отсюда до моста две минуты бегом, потрепанный гаубичным обстрелом османийский заслон сбить с ходу, и от моста до церкви еще две минуты. Должны успеть. По крайней мере, хоть большую часть спасти».

Лучше бы он орал, грозил и топал ногами, но император был убийственно спокоен. В штабе Палканской армии не отважились посадить флигель-адъютанта на гауптвахту без дозволения свыше. Ограничились домашним арестом, а потом пришло указание отправить капитана Магу в столицу для дальнейшего разбирательства. Везли с сопровождением, больше напоминавшим конвой, но в форме при погонах и портупее. Правда, мундир успел основательно выгореть на солнце и потерять былой лоск после многочисленных стирок, да и брюки тоже изрядно потерлись. Появись он в прежнее время в таком виде при дворе – позору не оберешься.