Капитан Магу. Палканский дебют - Вадим Полищук

– Вы – медик?

Капитан остановился около простоволосого османийца, молча сидевшего, привалившись спиной к стене. Из-под грязного халата выглядывал воротник синего мундира, рядом лежал окровавленный фартук. На приближение руоссийцев он никак не отреагировал, и вообще, имел вид смертельно уставшего человека.

Переведенный Горановичем вопрос заставил османийца вздрогнуть и вернуться обратно в реальность. Осознав, что перед ним стоят руоссийцы, он с трудом нашел в себе силы подняться.

– Почему он один? Где остальные? И почему он сидит, а не оказывает помощь раненым?

Горанович перевел сначала вопрос, а затем ответ:

– Остальные сбежали, как только начался обстрел правого берега. Кричали, что в Олумоц ворвался целый полк руоссийцев, они вот-вот будут здесь и всех вырежут.

– Так уж сразу и полк, – усмехнулся Алекс. – А он почему не сбежал?

– Раненых продолжали приносить, и он решил остаться.

– Тогда почему сидит?

– У него все закончилось, бинты, корпия, вода, остался только эфир. И он очень устал.

– Пусть возьмет себя в руки и начинает работать. Двух солдат ему в помощь я пришлю, воды ему принесут, инструменты у него есть, а бинтов, извините, у меня тоже нет, обойдется тряпками.

Выслушав приказ капитана, османиец кивнул, взглядом отыскал ближайшего раненого, которому, по его мнению, требовалась помощь, и направился к нему, подволакивая ноги. Ну, хоть так. «Надо будет еще двоих солдат сюда подрядить, пусть трупы наружу вынесут, а то так и лежат вперемешку. Да и тех, кто во дворе лежит, тоже прикопать надо, а то скоро вонять начнут».

Разобравшись с делами в госпитале и отдав необходимые распоряжения, капитан взглянул на часы. Полчаса, отведенные османийцам для эвакуации, почти истекли, пора было возвращаться. Обратный путь пролегал по опустевшим улочкам, носившим следы поспешного бегства. Среди тряпок, кухонной утвари и прочего хлама временами попадалось брошенное османийцами оружие. Сопровождавшие Алекса солдаты подобрали полдюжины винтовок.

Под сапогами захрустела битая черепица, потянуло вонью дыма, крови и сгоревшего пороха, а вскоре их окликнули привычным руоссийским:

– Стой, кто идет!

– Капитан Магу с солдатами, – откликнулся Алекс.

Как раз к возвращению капитана отведенный османийцам срок истек. Отправив посыльного к Евгразову, капитан отдал приказ начать движение к окраинам Олумоца. Этот путь занял целых четверть часа, то и дело приходилось выгонять из окрестных домов задержавшихся мародеров. Таких лишали оружия и честно награбленного имущества, а затем пинками выгоняли из города. Шестерых, пойманных на насилии и убийствах, солдаты без лишних церемоний прикололи штыками. Для охраны пленных просто не было кого выделить, а потому и в плен никого не брали. Наконец солдаты во главе с капитаном выбрались за пределы городка.

Весть о достигнутых договоренностях каким-то образом просочилась и на правый берег. К удивлению Алекса, среди жителей Олумоца нашлись и те, кто решил уйти из города вместе с османийскими войсками, а поскольку получасовой срок на гражданских не распространялся, их повозки тянулись потом из него до самой ночи.

«Пусть едут, – решил Алекс, – по крайней мере, в случае чего, эти в спину стрелять уже не смогут». Но пожелавшие уйти из города были наименьшей из множества проблем, которые еще предстояло решить.

– Какие будут дальнейшие приказания, господин капитан?

– Копайте.

– А что копать, господин капитан? – удивился унтер-офицер.

– Траншею, разумеется. Когда обещанный полковником резерв подойдет – неизвестно, а османийцы могут вернуться в любой момент. Хорошо бы еще и ту высотку занять, но некем. Порядки наши и без того жиденькими получаются, вся надежда на артиллерию, а на батарее всего три десятка шрапнелей осталось и гранат – кот наплакал.

Была еще трофейная пушка, но без прицела толку от нее немного. Разметив контуры будущей траншеи и разведя на работу солдат, капитан Магу оставил их под надзором взводных унтер-офицеров, а сам отправился обратно в город, где на него тут же обрушилась масса проблем.

Одних только раненых солдат набралось больше сотни, всех их надо было где-то разместить и оказать хоть какую-то помощь. Нельзя было оставить мост без охраны. А еще требовалось убрать с улиц не одну сотню трупов и собрать брошенное оружие, пока его не растащили местные себрийцы. И донесение полковнику Чанаеву надо было написать. Да еще и Горанович куда-то исчез.

Вопрос с размещением госпиталя решился просто – увидев на правом берегу большой дом, жители которого выносили вещи, готовясь уезжать, капитан приказал солдатам придать им ускорение. В опустевшее здание начали сносить раненых. Подозвав ефрейтора из шестой роты, Алекс распорядился срочно найти Горановича.

– Слушаюсь, господин капитан!

На уборку трупов и сбор оружия задействовали артиллеристов. Едва только капитан разобрался с этим вопросом, как заявился ефрейтор с найденным проводником в компании с каким-то седеньким старичком из местных жителей.

– Горанович, узнай, есть ли в этом городе хоть один врач.

– Уже узнал. Было два, один уехал, второй остался.

– Ну, так найди его, пусть поможет раненым!

– Уже нашел, – проводник указал на приведенного с собой старика, – он готов помочь.

– С этого и надо было начинать! Быстро в госпиталь! Проводишь!

– Слушаюсь, господин капитан! – вытянулся ефрейтор.

Как только выдалась свободная минута, Алекс сел писать донесение командиру полка. От этого занятия его оторвал посыльный от капитана Осигова.

– Господин капитан, пушку украли!

– Какую еще пушку? – не сразу понял капитан. – У вас что, гаубицу украли?!

– Никак нет, господин капитан, наши все на месте, трофейную пушку украли.

Выяснилось, та пушка, которая с оторванным колесом, осталась стоять на месте. А ту, которую использовали для стрельбы по османийцам на левом берегу, кто-то укатил еще дальше, воспользовавшись неразберихой после боя. И теперь ее не могут найти.

– Сволочи! – возмутился Магу. – Я в донесении уже указал трофеями две пушки, и переписывать его не собираюсь! Горановича ко мне, живо!

Когда проводник явился, капитан подошел к нему вплотную, взглянул снизу вверх и начал, постепенно наращивая экспрессию:

– У меня сегодня был трудный день. У нас всех сегодня был трудный день, и мне очень не хотелось бы омрачать его окончание. Но если мне не вернут эту чертову пушку…

– Какую пушку?

– А, так ты еще не знаешь! Пока мы здесь воевали с османийцами, какая-то сволочь украла у меня одну из двух трофейных пушек, а я в донесении полковнику уже написал про две. Так вот, передай этим местным тихоням, что если через четверть часа пушка не будет стоять на прежнем месте, я переверну этот городишко вверх дном и расстреляю любого, у кого в доме найдется хотя бы ржавый штык! Я это сделаю, ты меня знаешь!