Проклятие Кантакузенов - Владимир Александрович Андриенко

— Коли человека в угол загнать, то он на многое способен. Вот от того я врагам всегда лазейку оставляю. Испугались и ладно. И пусть бегут, поджав хвост. А Волков твой напрямик прет. Ворога загоняет в угол. А у того выбора нет, как защищать себя до конца.

— А Кантемиры здесь каким боком, Порфирий Кузьмич?

— Дак фискалом был господин Зотов и многое знает. А Кантемиры приближены были к государю Петру Алексеевичу. И знал господин Зотов о Кассандре Кантакузен многое. Слухи собирал о вурдалаках и способностях тайных. Зачем?

— И зачем? — спросил Тарле.

— Тогда Мария Кантемир состояла в любовной связи с императором. Вот и хотел Зотов Марию в колдовских чарах обвиноватить. Собирал сведения и слухи. Готовился.

— И что?

— Дак помер государь Петр. Зотов в опалу попал, ибо Меншиков при новой императрице Екатерине первым человеком империи стал. Мария же Кантемир перестала влиять на события, и потому все, что нарыл Зотов по неё, стало без надобности. Но когда Анна стала императрицей, то Зотова вернули и он продолжил начатое.

— Ты, Порфирий Кузьмич, али против начальника своего действуешь?

— Сие тебе знать без надобности. Ты мои слова Волкову передай и пусть все проверит.

Дурново замолчал. Закутался в шубу и прикрыл глаза, словно задремал.

Иван Карлович Тарле задумался над его словами.

«С чего это Дурново решил Волкову помогать? Никогда они дружны не были. Скорее наоборот. А здесь он решил такой подарок сделать Степану Андреевичу?»

***

Иван Карлович Тарле очнулся в сугробе.

На них с Порфирием Дурново напали. Всадники сопровождения отстали немного и в лесу они услышали удалой свист. Затем на них навалились разбойники.

Первый громадного роста бородатый детина остановил лошадей.

Второй полоснул ножиком возницу.

Тарле приготовил пистолет, и прицелился в первого. Раздался щелчок, и добрый немецкий пистоль разорвало у него в руках. От этого он и вывалился из саней и далее ничего не помнил…

Глава 19

Письмо

(Писано на гербовой бумаге)

«Господину надворному советнику Волкову.

Чиновнику юстиц-коллегии для особых поручений при Правительствующем Сенате Империи Российской.

Милостивый государь, Степан Андреевич.

Я сделал то, о чем ты меня просил. И могу ныне полный отчет представить.

Хочу сообщить о том, что та книга, «История рода Кантакузен», написана была гораздо позже срока указного в ней. Первые части в сем томе есть самые старые. В них говориться о ранней истории Кантакузенов. Надписи в ней исполнены искусно опытным каллиграфом.

Но далее, когда за перо взялся тот, кто именует себя ворником Кантакузена, все напоминает не истинную, но поддельную историю рода Кантакузен.

Во-первых бумага.

Первый блок писан на бумаге из Гамбурга. Качества отменного и для письма она весьма удобна. По цене такая бумага была в те времена весьма дорога.

Ворник Кантакузенов использовал иную бумагу. Та бумага изготовлена во Франции. Она более новая, о чем говорят водяные знаки на страницах.

***

О самом тексте истории рода Кантакузен.

Там писано:

«Detur digniori.

Я ворник дома Кантакузен, Иоанн.

Для детей моих Власты и Миклоша.

Послание об истории рода, коему я и многие предки ваши служили».

***

Таковая должность при дворе князей рода Кантакузен действительно существовала. Ворник суть хранитель врат или привратник.

Но ворника дома Кантакузен в то время звали Матиуш. А ворника именем Иоанн в доме Кантакузенов тогда не было. И никаких детей его не было. Все сие выдумка, рассчитанная на людей не знакомых с историей сего знатного рода.

***

Но читаем далее:

«Aequam memento rebus in arduis servare mentem.

Много лет потратил я на изучение науки тайной и хочу сие записать, ибо сведений про сие нет в книгах. И вижу я токмо домыслы, в коих ни слова правды нет. Хочу сообщить, что есть вурдалак, дети мои. Ибо придется вам столкнуться с сим злом. Которое порождено было одним из рода Кантакузен.

Вурдалак есть мертвец, восставший из гроба для мести живым. Сие не есть оборотень, что способен принять облик животного. Я никогда не видел, чтобы человек обращался в иное существо. Сие досужие домыслы.

Безграмотные крестьяне нашей родины говорят о восставших мертвецах. Они понимают сие так:

Некто, был при жизни мучим вурдалаком и после смерти ему суждено стать вурдалаком самому.

Они говорят, что некто, кто был укушен оборотнем, сам станет таким!».

***

Сие не более чем пересказ деревенских сказок, Степан Андреевич. Да и переходы в книге весьма резкие. То «фараонов состав», то вурдалаки и ведьмаки. Словно не просветить желает ворник, а запутать дело еще больше.

А что до Aqua vitae — Воды жизни, то и сие не представляется мне значимым. Хотя про «фараонов состав» мне слышать доводилось.

Сим делом интересовались при дворе турецкого султана Мурада. Известно стало реис-эфенди (министру иностранных дел), что есть в земле Египетской старинный сосуд. Некогда принадлежал он великому владыке, который правил больше ста лет и был сей владыка на троне дольше всех монархов на земле. И говорили, что жизнь ему давал состав в сосуде из серебра. Говорили, что вводить состав нужно было каждые 20 лет, и приводило сие к полному омоложению человеческого организма.

Реис рассказал про это султану и тот велел тот сосуд для него отыскать. Кому точно поручил сие дело султан? Того не знаю. Хотя может быть, что сие был Михаил Кантакузен, что в те поры служил османам. Но сие утверждение весьма спорно.

Мог ли такой сосуд из серебра существовать? Сие ты пожелал бы меня спросить, Степан Андреевич? Так я скажу тебе — все могло быть. Отрицать сего я не могу.

Мог ли сей сосуд из серебра с того времени храниться у Кантакузенов? Про сие узнать ничего не смог. Но в Петербурге в то многие верят. Княжна Мария Дмитриевна Кантемир тех слухов не опровергала. А ведь её мать и есть Кассандра Кантакузен.

Скажу тебе, что дело сие слишком многих особ затрагивает и слишком многие сим интересуются. Потому тебе стоит быть осторожным.

Твой преданный слуга И.В.»

Глава 20

Пусть торжествует правосудие

Москва. Анненгоф.

Слухи при дворе.

Императрица и самодержица Всероссийская Анна Ивановна проснулась как обычно поздно в 11 часов. На царицу надели халат, и куаферы взялись за прическу государыни.

Анна велела допустить к себе придворных. Слуги распахнули двери и начался ранний прием. В будуар государыни вошли вельможи в мундирах с лентами и орденами, фрейлины, несколько шутов и шутих.

Ян Лакоста, шут которому еще Петр Великий