Проклятие Кантакузенов - Владимир Александрович Андриенко

— Ты выглядишь даже моложе, Власта. Но твои глаза…

— Ты не считаешь их красивыми?

— Нет, не то. Они очень красивые. Я не о том. Они у тебя особенные. Это глаза, много повидавшие на своем веку.

— А вот это верно, барин. Повидала я немало. В 14 лет взяли меня силой и познала я, что такое любовь мужчины.

— И кто это сделал?

— Не важно сие сейчас, барин. Красота стала моим проклятием. Меня один человек заставил служить себе. Я не могла противиться его приказам. Он только смотрит на меня и словно голос в моей голове отдает приказы. Токмо сейчас, когда нет его рядом, я свободна.

— Кто это? Князь Кантемир? Который? Старший Константин или младший Антиох?

— Нет. Не князья Кантемиры. Другой барин.

— Но кто он?

— Я не знаю его имени.

— Не знаешь?

— Не знаю. Не говорил он мне имени своего.

— А как он выглядит?

— Тоже не знаю.

— Как так?

— А вот так. Хотя, когда вижу его, то завсегда узнаю. Странно? И мне сие кажется удивительным. Ничего о нем не могу рассказать. Ни какого он роста, ни как одет, ни сколько лет ему. Ничего! Но вдруг появится он и поманит к себе — иду сразу и готова служить. Странно это. Правда?

— Стало быть, не можешь дать описание примет?

— Не могу.

— И часто сей барин к тебе наведывался?

— Часто.

— И что было между вами?

— Того сказать не могу. Была ли я в его постели? Дарила ли ему свои ласки? Не знаю. Бывало, сяду к нему в карету, а утром просыпаюсь в своей постели. И рядом никого. Он власть имеет страшную бесовскую.

— Он не был с тобой груб, Власта?

— Не помню. Не могу сказать.

— А помнишь о нашей с тобой встрече?

— Это было когда я остановила твою карету? Как того не помнить? — она улыбнулась. — Мне тогда выпал редкий случай встретить красивого мужчину. С которым в постели не было бы противно. А то меня всегда заставляли притворяться. И я всегда притворялась. С тобой того было не нужно.

— Мы были с тобой в постели, Власта? — спросил Иван Карлович.

— Я должна тебе ответить, что мы были вместе.

— Должна?

— Но я скажу правду. Мы не были с тобой вместе. Хоть я и хотела того. Вначале он приказал мне остановить карету и сделать так, чтобы ты послушал меня. Затем мы должны были провести вместе ночь. Но ты пожелал вернуться в канцелярию упредить свое начальство о засаде разбойников. Помнишь?

— Помню. А потом я вышел и не нашел тебя в карете.

— Он приказал мне уходить.

— Он?

— Мой неведомый хозяин.

— И как он мог отдать тебе приказ? Он сел в мою карету? Но там был мой слуга. Он бы увидел.

— Мой хозяин отдает приказы мысленно, барин. Он велел уходить, и я ушла.

— Но скажи, как получилось, что проснулся в постели иной женщины?

— Ты проснулся в постели женщины? Значит вот для кого они тебя готовили! Я только привлекла твое внимание.

— Что это значит? — спросил Тарле.

— Так он делает. До меня была у него девушка, которая также называлась Власта. Хотя может она и не Власта была. Про это мне трудно вспомнить. Все как в тумане в моей голове.

— И что эта девушка?

— Хозяин использовал её, как и меня. И однажды она смогла мне рассказать историю о том, как она завлекла одного знатного господина к себе. А когда он уснул, под воздействием сонного зелья, его доставили в кровать одной женщины. И утром ни он, ни она не могли понять, как это произошло.

— Похоже! — сказал Иван Карлович. — Не просто похоже, а именно так все и было со мной!

— Так сие мой хозяин и устроил, — ответила Власта. — Но только тебя, барин, забрали не из моей кровати.

— А сейчас ты не боишься мне про это рассказывать?

— Боюсь, барин. Я всегда выполняла его волю. Но потом захотела тебя спасти. Когда он далеко, он не властен надо мной. Я больше не хочу к нему.

— Я помогу тебе, Власта. Или это не твое имя?

— Меня зовут Власта. Иного имени я не знаю. Но дело не в имени. Главное, чтобы он нас не нашел. Сейчас я убежала, а ты «умер». Он наверняка так думает. Ты должен был в снегу замерзнуть.

— Вот как?

— Но я спасла тебя. И ныне мы вместе. Я не хочу больше служить ему.

— Я помогу тебе, Власта.

— Если мы затаимся, то он может и не узнает о нас. Ты его не знаешь, барин. Он страшный человек.

— Повидал я на своем веку страшных людей, Власта. Я ведь служу в юстиц-коллегии.

— Но он страшнее иных. И я видела разбойников разных. И даже знала Ваньку Каина. Но что Каин в сравнении с ним? У Каина было лицо. Я видела его глаза. Они были злые и колючие, но они были. А у хозяина нет лица. Только темный провал капюшона.

— Значит, в первый раз он велел тебе меня спасти. Так?

— Да. Я упредила тебя о засаде атамана Сильвестра Кольцо.

— А в последний раз он хотел меня убить?

— Тебя и того человечка, что сидел рядом с тобой в санях.

— Порфирия Кузьмича?

— Так он сказал. Я была в его комнате. И он сказал, что ты и тот маленький чиновник умрете. Я спросила его, неужели я должна это сделать сама? Но он ответил, что нет. Это сделают другие.

— Тогда зачем он посвятил тебя в это, Власта?

— Я должна была показать место разбойникам, что напали на вас. Место для засады. Так он приказал. Он сказал мне, что ты выпадешь из саней в сугроб. И не велел тебя спасать.

— А почему он не приказал просто перерезать мне горло?

— Он сказал, что ты должен замерзнуть в сугробе. Его приказы не выполнять нельзя.

— А ты убивала сама по его приказу? — спросил чиновник.

— И не один раз, — призналась она.

— И как ты это делала?

— При помощи яда, барин. Есть растение такое, что зовется «Красавка». Еще сие зовется у наш «бешеницей».

— Я знаю, о чем ты говоришь, Власта. Это «Белладонна», что в переводе с итальянского означает «красивая женщина». Смерть от этого яда страшна.

— Я видела, как умирают люди от «бешеницы». Но это был его приказ. Главное, чтобы он не появился рядом с нами. Тогда он почувствует меня. И тогда спасения не будет…

***

Москва.

Канцелярия юстиц-коллегии.

Волков вернулся в Москву и