Безжалостные боги - Эмили А. Дункан

Костя стиснул челюсти.

– Аня, – позвал он через плечо. – У вас есть здесь какие-то реликвии?

Аня оборвала на середине один из приказов, а на ее лице медленно расплылась улыбка.

– Да, есть.

– Реликвии? – переспросила Надя. – Какие реликвии?

Малахия словно в статую превратился.

– Что за реликвии? – обратилась Надя к нему.

И получила в ответ пронзительный взгляд. Надя вспомнила о ворьене, вырезанном из кости, и о том, как легко ей удалось ранить им Малахию, хотя ничто другое не могло причинить ему вреда. А что она сможет сделать с чем-то, напитанным божественными силами?

Не это ли выход из положения? Не обращаться к Маржене, а впитать божественные силы из объекта, наделенного ими? Надя не верила, что богиня даст ей заклинания, в которых она нуждалась, к тому же она обладала собственной магией, тьмой, силой. Но, решив воспользоваться ею, она отречется от своего божественного призвания. Это станет шагом на дорогу, с которой ей уже не сойти.

Сжав руку в кулак, Надя вытащила из-за пояса костяной ворьен.

– Принеси их, – сказала она. – Они мне понадобятся.

– Неужели ты готова растратить ваши драгоценные реликвии на изможденную группу транавийцев, затерявшихся вдали от дома? – выдавил Малахия сквозь полный рот железных зубов.

– Мы оставим одного из них в живых, и он расскажет всей стране, что мы больше не допустим, чтобы транавийцы превращали в пепелище наши деревни и церкви, – огрызнулся Костя.

Малахия впился в Костю взглядом, и с каждым мгновением его глаза становились все темнее и темнее.

И Надя поняла, каким будет его решение, еще до того, как Малахия пошевелился. Она дернулась, чтобы остановить Малахию, но пальцы ухватили лишь воздух у его локтя, когда он спрыгнул со стены, расправляя в воздухе черные покрытые перьями крылья, и через мгновение скрылся в темноте.

– Проклятье, – выругалась она.

– Куда он отправился? – спросил Костя.

– Предупредить Стервятников.

Надя дрожащими руками потянулась к ковчегу[5] и подняла крышку. Внутри находилось полотно, покрытое кровью. От силы, исходившей от ткани, ее покрытая шрамом рука запульсировала с такой силой, будто в ее ладони билось сердце. И Надя не понимала, почему испытывает такую боль и почему так реагирует на реликвию. Может, Малахия лгал ей? Но по какой-то причине ей казалось, что это не так. Она просто не понимала, что это за сила.

Надя осторожно вынула саван из ковчега и тут же зажмурилась от потока божественной силы, обрушившейся на нее и вызывающей дрожь по телу.

Аня шокированно уставилась куда-то поверх Надиной головы.

– Кто-нибудь раньше пользовался им? – спросила Надя.

Аня покачала головой.

– Лишь немногие могут ощутить силу, заключенную в саване. И мало кто может ею воспользоваться.

Ох, значит, реликвии не могли заменить калязинских клириков. Обидно. Надя обернула саван вокруг руки и тут же зашипела сквозь зубы от притока силы. Но она знала, как обращаться с такой огромной силой, и пугалась именно ее отсутствия.

Саван принадлежал своятове Владе Вотяковой. И, как только он соприкоснулся с кожей Нади, перед ее глазами вспыхнул образ девушки: примерно ее возраста, а может, немного постарше, с волосами до подбородка, которая со слезами на смуглом лице прижимала ткань к кровоточащей ране на животе.

Как только образ исчез, Надя осторожно высвободила руку и перевязала саваном голову. Аня взяла у стоящей рядом монахини головной обруч и височные кольца из темного железа, принадлежащие самой игуменье.

С трудом сглотнув, Надя надела головной обруч поверх савана. Она не заслуживала носить его.

– Мы лишились нашего преимущества из-за этого чудовища…

Надя не дала Косте закончить предложение и, обхватив за подбородок, повернула к себе его лицо.

– Я и сама прекрасно знаю, что сделал Малахия, так что можешь не утруждаться рассказом. Лучше заткнись и возьми себя в руки.

Его темные глаза сверкнули, а взгляд был направлен куда-то поверх ее головы. И что они все туда смотрят?

– Я должен защитить тебя.

– Так было раньше. Но теперь я не нуждаюсь в защите. Уже нет.

Он вздрогнул от этих слов. Так что Надя притянула его ближе и прижалась лбом к его лбу.

– Береги себя, – попросила она. – Я не хочу потерять тебя снова.

И она направилась к лестнице, по дороге вытаскивая свой ворьен из ножен. Но когда Надя проходила мимо Рашида, он поймал ее за руку.

– Что ты задумала?

– Хочу поздороваться с транавийцами, – ответила она.

Рашид нахмурился.

– Я спрашиваю не об этом.

Надя закатила глаза.

– Он явно сделал свой выбор. В пользу транавийцев… – она махнула рукой, – ну, или всего, что с ними связано. Значит, так тому и быть.

– Не убивай его, – крикнул Рашид ей вслед, когда она вновь направилась к лестнице.

– Не стану обещать этого, – отозвалась Надя.

Когда она приказала открыть ворота, никто не стал задавать ей вопросов. Казалось, никого не волнует, почему хрупкая девушка с головным обручем игуменьи монастыря отправляется навстречу транавийскому отряду.

Силы всегда делали ее немного безрассудной.

Надя вытащила один ворьен, а второй подкинула в воздухе и поймала за рукоять.

Вотякову благословил своими силами бог Крсник, и сейчас Надя радовалась, что могла призвать огонь, не вознося молитву к самому богу. Но при этом она не знала, на сколько хватит ее сил. Сколько магии хранили в себе реликвии после смерти клирика?

Холодное пламя лизало клинки ее ворьенов, когда она начала чертить круг на земле, чтобы оградить вход в монастырь. В оставленной взрытой полосе тут же вспыхивало пламя, создавая стену из огня – дополнительное препятствие для транавийцев. Закончив, она отступила к воротам, чтобы не сталкиваться с целой компанией в одиночку.

Безрассудство не всегда означает глупость.