Попаданец для драконши - Алиса Рудницкая

девушкой. И учтите, что если вам в голову когда-нибудь взбредет залезть ко мне в постель с менее невинными намерениями, то вы своим эгоистичным поступком очень меня расстроите.

— Но… — удивленно пробормотала Отна.

— Еще раз тебе повторяю — я против всяких глупостей вроде секса на одну ночь, — вознегодовал я. — Я за то, чтобы иметь одну постоянную любовницу, которую я при этом люблю и которая любит меня.

От входной двери выделенной мне комнаты раздались хлопки. Прозвучали они как аплодисменты от какого-нибудь критика-профессионала, очень вредного и редко высказывающего свое уважение к чему бы то ни было. Мы с еще более смешавшимися рыцаршами повернули головы и обнаружили на пороге стройную, весьма пышногрудую кофу в платье вовсе не арлейвского кроя. О нет… она была одета как одевалась Ласла — в платье со шлейфом. Белоснежное платье со шлейфом, которое так приятно контрастировало с шоколадной кожей.

— Браво, браво, браво, — сказала она как-то чуть театрально, громко, как какой-нибудь конферансье или ведущий телешоу. — Я ожидала увидеть достойного мужчину, но даже не надеялась застать вас, ваше высочество, пшеничный принц, в разгар такой проникновенной речи. Приятно поражена. Вы умудрились оказаться даже более высокоморальным человеком, чем о вас рассказывали.

— Что вы себе позволяете? — грубовато подвинув незнакомку, в комнату вошел кофейный кронпринц. За его спиной, как я заметил, щетинилась бердышами стража. — Громоголосая Леди, никто не давал вам права врываться самовольно во дворец, да еще и в покои нашего гостя.

— Допустим, — гордо подняла к потолку свой горбатый нос женщина. — Однако мне никто и не запрещал. Ваш отец так в последнее время частенько приговаривает, что рад мне в любое время…

— Проваливайте! — не дослушал ее кронпринц, от чего дамочка возмущенно открыла рот. — Оставьте его высочество в покое.

— Прекратите, — остановил их я.

Во мне все буквально вскипело от этой дурацкой ситуации. К моему удивлению разношерстная компания притихла и удивленно на меня уставилась.

— Ох, свет, — закатил я глаза. — Давайте по порядку. Итак… доброе утро, кофейник.

— Да-да, и тебе привет, пшеничник, — ответил он на мое приветствие. Кронпринцем — уж больно длинно, а он меня вечно пшеничником обзывал, и я уже день на третий решил в долгу не оставаться.

— Доброе утро, Громоголосая Леди, — продолжил я.

— Доброе утро, ваше высочество, — степенно кивнула гостья. — Простите, что не представилась вам как полагается.

— Ничего страшного, вы прощены, — кивнул ей я, а потом повернулся к своим рыцаршам. — Разговор окончен, но я все равно прошу вас остаться здесь, со мной, как моих защитниц.

Девушки тут же спохватились, обошли мою кровать и застыли у изголовья. Ну и отлично, ну и замечательно, ну и так-то лучше.

— Какова цель вашего визита? — уточнил я у женщины.

— О, я… еще раз приятно удивлена, — как-то даже растерялась женщина.

Да мне самому впору было растеряться. Ох ты ж е-мое… а я оказывается командовать умею? А я и не знал. Ведь поначалу-то я лишнее слово сказать боялся, а тут. Мда… обнаглел. К хорошему быстро привыкаешь, кажется. В том числе к какой-никакой власти. Все хотели видеть во мне принца — слабого телом, но сильного духом, к тому же хорошим оратором — и я как-то видимо незаметно для себя стал психологически подстраиваться под это общее хотение.

— На самом деле я пришла по делу, — собралась Громоголосая. — Я вижу, что целители Шаас-Сахти бьются с вами уже неделю. Всем известно, что они либо решают проблему за неделю, либо возятся годами не желая согласиться со своим бессилием. Потому я пришла к вам, ваше величество, чтобы предложить альтернативы…

— Мой отец ваши альтернативы не одобрил, — грубо прервал ее кронпринц.

— Что вы хотите предложить? — не обратил я на него никакого внимания.

— Поездку в Кош-Сурх, — деловито предложила женщина. — В общину целителей, которые практикуют менее традиционные, но не менее действенные методы лечения. И я настаиваю на том, чтобы вы узнали об этом месте побольше самостоятельно и согласились. Я сама у них лечилась однажды, и там меня избавили от того, на что наша здравия навесила ярлык «неизлечимо».

— Что ж, я обдумаю это, — кивнул я. — И сообщу вам ответ через три дня через кого-нибудь. Вас это устроит?

— Разумеется, — обрадовалась гостья, а потом склонила голову. — Еще раз простите мне мое вторжение и неучтивый тон. Мне очень горестно, что, возможно, я оставила у вас впечатление женщины с плохими манерами. Однако наш возлюбленный король отказал мне в просьбе увидеться с вами. Я же горела желанием помочь вам и решилась на столь отчаянную меру исключительно из большого уважения к вашей сестре. Надеюсь, я не оскорбила вас своими действиями.

— Ничего страшного, — удивился я, а потом спросил у кронпринца. — Кофейникй, а какой, собственно, тьмы со мной нельзя было увидеться? Разве я запрещал пускать к себе… хмн… гостей?

Парень занервничал и пробухтел:

— Это решение отца…

— Хорошо, тогда я спрошу у него за завтраком, — кивнул я. — Надеюсь, мы еще не опоздали?

— Ладно, хорошо, признаюсь, я взял на себя инициативу отвадить эту сумасшедшую личность от тебя, — сдался кофейный кронпринц. — Не обессудь, пшеничник, для твоего же блага старался.

— Благодетель, — окинула его презрительным взглядом женщина. — С такими благодетелями его высочество уедет из Арлейва таким же больным как приехал, а то и еще больнее. А теперь прошу меня простить. Хорошего дня.

И она ушла, оставив у меня, впрочем, в душе какой-то неприятный осадок. Мда… неприятная женщина. Как-то уж она слишком выделывается и действует не всегда честно. Но и кронпринц был хорош — отсек целый один вариант.

— Что ж, поехали на завтрак, — кивнул я уверенно. — Надеюсь, информацию о Кош-Сурхе от меня никто утаивать не будет?

39. Оджа нас рассудит

К моему удивлению от поездки в общину Кош-Сурха меня кинулись отговаривать абсолютно все. И кофейный король, и оба принца, и королева, и даже наш посол. Однако чем больше они меня отговаривали, тем больше я уверялся в том, что должен поехать. И дело было вовсе не в упрямстве, а в том, что в их рассказах о тамошних целителях я с удивлением ловил сходство с земной медициной. По словам членов королевской семьи они делали лекарства из плесени, копались во внутренностях трупов и, что больше всего отвращало от них народ, не связывали целительство ни с богами, ни с магией. В народе их называли яхами — теми, от кого отвернулись боги, сами же общинники звали себя синтетами. И я все усилия приложил, чтобы мне позволили к ним поехать.

Разумеется, одного меня