Заклятие горца - Карен Мари Монинг

Дэйгис и Драстен.

Кем, черт возьми, они были и из-под какой чертовой скалы они выползли?

Зеркало находилось в этом замке, таким образом, Ганс предположил, что оно охраняется. Мужчина и женщина, похожие по описанию на Кейона и Джесси С. Джеймс были замечены в магазине Инвернесса. Там Ганс столкнулся с замешательством, типичным после использования «Голоса», но он сумел получить информацию, согласно которой один из неизвестных до этого близнецов Келтар, Дэйгис, уехал в автомобиле, на заднем сиденье которого находилось большое, декоративное зеркало. Продавец вспомнил зеркало, потому что «этот татуированный парень» был одержим тем, чтобы оно не разбилось, переставляя его трижды, и в дополнение укрыл его одеялами перед тем, как разрешить загружать другие вещи.

Лука не ожидал этого.

Он ожидал, что Кейон остановится в горах. На широких просторах. Он ожидал столкнуться с одним МакКелтаром, а не тремя; причем с двоими из них он не знаком. В замке, который был, скорее всего, защищен до самого последнего стропила.

Он хмурился, глядя через плечо, на бесповоротно почерневшие останки Ганса. Они будут скрыты его заклинанием не более нескольких минут. Тогда один или другой из посетителей паба увидят ужасный труп на полу, женщины будут кричать, а мужчины слоняться в изумлении, готовясь излить свои истории в чатах с утра. Вызовут полицию. Лука ускорил темп, проталкиваясь через неистовую толпу последовательно обрабатывая ее.

Это было чертовски неудобно со стороны Ганса, умереть прямо сейчас.

Существовали другие дела, за которыми Лука любил наблюдать лично. Он не хотел убивать его, о нет, не его – ему не к чему были ссоры с Гансом. Сила внутри него иногда имела привычку действовать самостоятельно. Это было платой за могущество. Сосуда его татуированного тела было больше не достаточно, чтобы полностью сдерживать его величие. Магия иногда, переполняя края, просачивалась, и кто-то сгорал. Буквально. Лука сухо хихикнул.

Конечно, к настоящему времени он стал великим магом.

Четырнадцать дней.

Его темно-красные глаза зажглись весельем, и он разразился острым лающим смехом, пораженный бесспорной нелепостью мысли, что он, Лука Майрдин Тревейн, может умереть.

Невозможно.

Когда он вышел из паба и ступил в холодный Лондонский вечер, он уже планировал свой следующий шаг. Крик шока и ужаса следовал за ним через закрытую дверь паба в моросящую ночь.

Он мог вернуться к себе домой и попробовать еще раз выйти на мисс С. Джеймс, у которой точно была связь с ним. Он регулярно пытался найти ее снова. Но либо она не регистрировала свои счета, либо он пропустил эти удачные моменты, когда она это делала.

Женщины были слабым звеном. В них всегда было что-то, на что можно было надавить. Ему требовалось только найти это. И использовать.

Он накажет Келтара за это. За трату его времени. За отвлечение его от истинной цели. От его судьбы.

Только сегодня утром странный мужчина с длинными медно-рыжими волосами и мерцающими медными глазами, разыскав его, утверждал, что знает тайнопись, которой была написана Темная Книга. Из мужчины выплескивалось основательное высокомерие, которое, могло быть результатом обладания некоторой мощью – своей собственной или, будучи приближенным к кому-то, того, кто заставлял его чувствовать себя бесстрашным. Первым побуждением Луки было устранить мужчину. Время от времени ученик подавал прошение о прохождении практики и конкурирующий маг засылал шпиона. Лука никогда в жизни не позволял дурачить себя. Он не доверял никому, кто сумел узнать о нем, проникнуть через многочисленные слои его иллюзий и определить его местоположение.

Но тогда мужчина сказал ему, что он фактически какое-то время жил среди Чара, знаком с рунами на Реликвиях, и бегло говорит на языке, как он утверждал, Туата Де. Он также показал хорошее знание Светлого и Темного Дворов Сидхе. Этого было достаточно, чтобы заставить Луку держать себя в руках.

Кем бы ни был, мужчина нужен ему живым, пока он не выведает, какими знаниями тот обладает. Ему потребуется время, чтобы провести жестокое глубокое исследование. И пока Темное Зеркало не окажется у него в руках, такие важные мероприятия должны быть отложены. Он вынужден был позволить мужчине уехать, сказав ему, что свяжется с ним.

Ах, да, Кейон будет наказан. За то, что срывает его планы, заставляя тратить впустую его время, и связывая его ресурсы в такой критичный час. Люди Ганса искали в Нагорье. Кто-то наблюдал за аэропортами, другие будут, в случае необходимости, заниматься созданием охранных заклинаний вокруг Горца, когда он найдет его. Все они были людьми, которые могли бы до последнего шага следовать за лидером в поиске Темной Книги.

Ему было интересно, как гордый Келтар хотел бы провести следующую тысячу лет, повешенный в глубокой, темной пещере, развернутый стеклом к каменной стене. Он держал зеркало в своем кабинете только для развлечения, которое оно давало, и потому что, от случая к случаю, он нуждался в своем пленнике, чтобы выполнить какое-нибудь дело, которое он не мог сделать самостоятельно, поскольку еще не обладал достаточной мощью для этого. Но как только он получит Темную Книгу, ему никогда больше не потребуется Друид.

И тогда Кейон МакКелтар будет гнить в самом глубоком, самом холодном, самом черном аду, который Лука сможет найти для него.

При идеальных обстоятельствах, Джесси, могла бы потратить дни на размышления. Даже недели. Когда она испытывала душевную боль, то предпочитала скрываться и зализывать свои раны в одиночестве.

Но обстоятельства были далеки от идеала, и количество дней было четко ограничено, сколько – не имело значения. Что касается недель, то у нее их было две. Срок. К тому времени, когда она закончила бы зализывать раны, она истратила бы слишком много времени.

А потом презирала бы себя за впустую потраченное время.

Кейон либо закончил накладывать свои охранные заклинания, либо зеркало призвало его снова. Ей это стало известно, поскольку она только что услышала смех и разговор людей на газоне. Она отодвинула шторы, чтобы увидеть, как застенчивые солнечные лучи уходящего дня пытались протолкнуться сквозь густые серые облака, и несколько девушек из замковой прислуги стояли, подбоченившись, сверкая глазами, и флиртовали с группой очень мускулистых садовников, которые приводили в порядок живую изгородь на все еще влажном газоне.

Она была удивлена тем, что день уже подходил к концу. И большую часть его она провела, уставившись в пространство, пробуя разобраться в путанице своих мыслей, безнадежно запачканных эмоциями, и решая, был ли Кейон черствым ублюдком, который просто хотел потрахаться прежде, чем он… (она отказывалась произносить это слово даже мысленно) или она все же не была ему безразлична.

Она могла аргументировать оба случая.