Заклятие горца - Карен Мари Монинг

Она ворочалась в большущей пуховой кровати с балдахином, укутанная теплыми мягкими одеялами. Она пригладила рукой свои растрепанные локоны; ей не нужно было видеть зеркало в качестве напоминания, что для нее является самым главным. Ужасная правда билась на границе ее сознания, пытаясь заполнить ее мысли, но она отказалась прислушиваться к ней. Сейчас имеет значение только настоящее. Будущее и так наступит слишком скоро.

Она улыбнулась. Она заснула в кровати в сильных объятиях своего Горца, с одной из его мощных ног, закинутой поверх ее, прижимаясь к нему спиной.

Это прекрасное воспоминание, и она сбережет его в специально отведенном уголке своей памяти, где будет увековечено каждое мгновение, проведенное с ним. Эти воспоминания, которые она создаст с ним сейчас, должны будут остаться с ней на всю жизнь.

Она поднялась с кровати и плавно упустила босые ноги на пол. Стремительно одевшись, Джесси поспешила к двери, желая быть рядом с ним все возможное время.

Но когда она засунула свою голову в тускло освещенную библиотеку – обитатели замка уже несколько часов как легли спать – зеркала не было на том месте, где она видела его в последний раз, и приступ слепой паники заставил ее с особой остротой почувствовать сильное стеснение в груди.

– Мы перенесли его, девушка, – послышался мягкий голос из темноты.

Она дернулась, вглядываясь в тускло освещенную комнату. В свете мягкого красного жара от тлеющих угольков угасающего камина она смогла разобрать фигуру мужчины, в кресле около очага. Стопки книг окружали его с обеих сторон, и он пролистывал страницы от начала до конца еще одной.

– Драстен? Дэйгис? – По голосу она не могла определить, кто из них находится перед ней.

– Дэйгис, девушка. Почему я не могу прочитать твои мысли, Джессика?

Джесси пожала плечами.

– Я думаю, это из-за того, что в детстве я получила травму, и у меня в голове имеется металлическая пластина. Когда Кейон использует чары «Голоса» на других людях, я ощущаю это как зуд в черепе.

Мгновение он молчал, а затем фыркнул от смеха.

– Ох, это просто великолепно. Она ощущается точно также как гладкий, холодный, непреодолимый барьер. Она каким-то образом ограждает тебя от магического воздействия. Ты сказала «на других людях». А он когда-либо пробовал использовать «Голос» на тебе?

– Да, – ответила она. – Это не срабатывает.

Дэйгис издал еще один мягкий смешок.

– Несмотря на всю его чертову мощь, Кейон тоже не может глубоко слушать тебя, не так ли?

– Я так не думаю. Он сказал мне, что ни один из его магических талантов не действует на меня.

– Хорошо, – сказал он задумчиво. – Это очень хорошо.

Она думала, что это странная тема для разговора, и уже начала испытывать напряжение, но он снова быстро спросил.

– С тобой все хорошо, Джессика?

Она снова пожала плечами. Что она могла ответить? «Я более счастлива и более жива, чем была когда-либо, и в тоже время я чувствую, что умираю? И я подозреваю, что прежде, чем это закончится, я пожалею, что не умерла». Но вместо этого она спросила:

– Где находится зеркало?

– По его просьбе мы перенесли его в большой зал. Когда я строил этот замок, я заложил четыре охранных камня под холлом с восточной, западной, северной и южной стороны. Это очень мощные камни, я сам лично заколдовал их. Он ощутил их мощь и попросил, чтобы зеркало повесили у основания лестницы. Он хотел обеспечить ему максимальную защиту. Кейон уверен, что Лука не сможет добраться до Темного Зеркала. – Он сделал паузу, и у нее возникло чувство, что Дэйгис был не доволен своим предком. – Он осуществит свою месть, девушка, независимо от того, чем за это придется заплатить.

Она уже знала это, и у нее не было ни какого желания это обсуждать. Было горькое, тревожное кипение внутри нее, но она еще не была готова глубоко окунаться в него. Она должна сначала вкусить все радости. Она резко кивнула головой.

– Спасибо. – И выскользнула из библиотеки.

Двадцать минут спустя у Джесси было все, в чем она нуждалась.

В то время как она стелила стеганные ватные одеяла, покрывала и подушки у подножья зеркала на широком свободном месте пола в большом зале, Кейон стоял на виду в зеркале, наблюдая за каждым ее движением. Когда она уютно устроилась под одеялом, повернувшись на бок лицом к зеркалу, она сонно улыбнулась ему.

– Спокойной ночи, Кейон.

– Спокойной ночи, Джессика. Сладких тебе снов, дорогая.

– Тебе тоже.

Он был достаточно учтив, чтобы не напоминать ей, что он ни спит, ни видит снов, даже коротеньких.

А Джессика, уже засыпая, сделала отметку в мысленном дневнике.

Память/День четырнадцатый: Сегодня вечером мы пожелали друг другу спокойной ночи как женатая пара, которая вместе уже в течение многих лет.

Ну и что такого в том, что он в зеркале, а она спит на полу.

Это все равно было прекрасное воспоминание.

Дни пролетали незаметно.

Джесси всегда думала, что это просто такое избитое выражение: время скоротечно; время пролетает, когда вы увлечены; или, как однажды настолько точно выразился Кейон – время имеет свойство ускользать.

Да, это было так.

Внезапно все шаблонные фразы в мире стали достоверными. И смысл каждой без исключения прекрасно подходил к ней. Те песни о любви по радио, которые когда-то вызывали у нее желание переключиться на диск с мелодиями Годсмака, вместо этого теперь в мгновенье вызывали у нее глупую сентиментальность. На днях она даже поймала себя на том, что напевает жалостливую мелодию из песни стиля кантри, а она никогда не любила музыку кантри.

В прошлом году она прочитала «Незнакомца» Альбера Камю на французском языке с целью совершенствования знания иностранного языка. Книга ей не понравилась, хотя дала ей пищу для размышлений, в том числе экзистенциальное утверждение, что перед лицом смерти все мужчины становятся братьями.

Джесси теперь познала, что правда была в том, что она любит всех людей, как братьев и сестер. Насколько бы они ни были различными, любовь была основой единения, делая любого одинаково легкомысленным, безумным глупцом, влипающим в тысячи разных историй.

Как и бессчетное количество женщин до нее, начиная от юных девушек и кончая умудренными пожилыми женщинами, с радостью встречающими перемены в жизни, Джесси начала вести дневник, чтобы навсегда запечатлеть свои воспоминания.

Воспоминание/День тринадцатый: Сегодня мы поцеловались во всех ста пятидесяти семи комнатах в замке (включая туалеты, кладовки и ванные!).