Иллюзия - Джин Росс Юинг

Фрэнсис помнила, как он застыл от душевной боли. «Я собираюсь на верховую прогулку – всего лишь».

– Да, я понимаю.

Найджел взял свечу и зажег ее от пламени очага, а затем торопливо прошел к двери в противоположном конце кухни. Несколько раз дернув за ручку, он распахнул дверь. Фрэнсис удивленно встала, а он продолжал рассказывать бесстрастным голосом, не поворачиваясь к ней.

– Какие бы чувства я ни испытывал к Катрин, я должен был попытаться вырвать ее из рук тайной полиции. Мне было трудно простить Лэнса за то, что он вмешался и увез меня из Парижа. Естественно, я и подумать не мог, что его действия были ей только на руку.

Фрэнсис попыталась представить себе этот коварный мир и порожденные им взаимоотношения. Ей всегда казалось, что совместная секретная работа должна сближать людей. Но все выглядело не так. Атмосфера скрытности и недоверия отравила их всех. Неужели то же самое происходит и теперь?

Его голос звучал глухо, но в нем вдруг проскользнули веселые нотки.

– Ты не знала, что здесь кладовая для продуктов и белья? Дверь не была заперта, просто ее немного заклинило.

– Там есть выход?

Она быстро подошла к двери и едва не столкнулась с ним.

– Нет, – сказал он. – Кое-что получше. Там огромное количество пуховых подушек и перин. И вполне достаточно белья, чтобы мы могли соорудить себе постель.

Фрэнсис попятилась, но он схватил ее за руку.

– Некоторое время миру придется обойтись без нас, Фрэнсис, так что остается только одно, чего мы еще не касались: ты и я.

– Тут не о чем говорить, – ответила она, отстраняясь.

Найджел отпустил ее и прислонился плечом к косяку.

– А я думаю, что нам нужно многое сказать друг другу. Но я также чувствую, что очень голоден, а в кладовой должны быть продукты. Как думаешь, мы можем приготовить себе еду?

Он повернулся и исчез за дверью. Фрэнсис последовала за ним. Там оказался узенький коридор. С левой стороны за открытой дверью находилось помещение с рядами мраморных полок. Чувствовался сильный запах лука. Найджел протянул ей свечку.

– Ты будешь удивлена моими скрытыми талантами. Я могу изжарить кролика на костре.

Фрэнсис поднесла свечу поближе, чтобы ему было виднее, а Найджел принялся перебирать продукты.

– В последний раз я видела, как ты ел кролика в Фарнхерсте в тот день, когда тебя отравили. А здесь есть кролик?

– Нет, только овсяная мука. Как у той бедной женщины, о которой говорится в Библии. «У меня нет хлеба, но в бочонке осталось немного муки». О, у нас также есть картошка, лук и огромное количество чеснока.

– Allium sativum,[3]– сказала Фрэнсис. Найджел выпрямился, держа в руках овощи.

– Я считал твои знания о растениях совершенно бесполезными. Ты умеешь готовить блюда из лука?

– Не думаю.

– А разве кулинария не входит в перечень из шестидесяти четырех искусств?

Она колебалась.

– Да, но…

Он удивленно вскинул бровь. Колеблющееся пламя свечи отбрасывало неровный свет на его лицо. В его выражении затаилась какая-то угроза.

– Ты усвоила массу теоретических знаний, но не умеешь приготовить лук? Принеси немного муки. У нас будет пища королей – картофельный суп и пресный хлеб.

Фрэнсис взяла чашку с мукой и принесла ее на кухню. Найджел, закатав разорванные рукава, мыл руки в умывальнике.

Она чувствовала себя виноватой. Любая женщина знает основы кулинарии – кроме нее!

– Я попала в Индию слишком рано, еще не успев научиться ничему полезному. В доме все делали слуги.

Найджел положил луковицы на разделочную доску и принялся крошить их ножом.

– Зато ты специалист по пряностям и можешь, вне всякого сомнения, определить, из чего приготовлен любой соус. Посмотри, нет ли здесь масла.

Он объяснял ей, что нужно делать: перемешать в кастрюле нарезанный лук и чеснок с маслом, добавить картошки, воды и соли. Найджел посыпал все это сушеным кервелем и эстрагоном, связки которого были развешены по стенам. Затем он взял муку и замесил тесто, добавив туда немного масла и воды, вылепил плоские лепешки и поджарил их до коричневой корочки на решетке очага.

– Пахнет замечательно, – удивилась Фрэнсис.

– «И нарек хлебу тому имя: манна; она была, как кориандрово семя, белая, вкусом же – как лепешка с медом». Как и всякая пища для умирающего от голода в пустыне. Это блюдо научил меня готовить один шотландец по фамилии Грант. – Он чистой тряпкой собрал лепешки, сложил их в корзинку и протянул ей.

Фрэнсис откусила кусочек. Лепешка была горячей и вкусной.

– Спасибо. Очень вкусно.

В его глазах мелькнуло хищное выражение. Подобно сиянию освещенного луной пруда, где серебро смешивается с чернотой, в его взгляде юмор переплетался с угрозой – забава не ребенка, но Бога.

– А что ты дашь мне взамен? Лепешка разломилась под ее пальцами.

– Что ты имеешь в виду?

Он казался непобедимым. Он больше не болен, он здоров и смертельно опасен.

– Скажи мне, Фрэнсис, сколько существует видов поцелуев? Суп кипел, заставляя крышку кастрюли со звоном подпрыгивать.

Лепешка выпала из ее руки. Ее ноги, казалось, приросли к полу.

Он шагнул к ней.

– В Фарнхерсте мы согласились, что англичане не умеют целоваться. Прекрасно. Я научу тебя готовить. Ты научишь меня целоваться.

– Теперь?

– Да, Фрэнсис.

– Потому что я шлюха?

– Ты ничего другого не предлагаешь! – Он прижал ее к себе. – Рассказывай!

– Сначала идут три разновидности поцелуев: нимитака, спиритака, хаттитака.

Его губы находились в нескольких дюймах от ее губ.

– Объясни.

– Нимитака всего лишь видимость поцелуя. Девушка… – Она с усилием сглотнула.

– Продолжай!

– Девушка касается губ своего возлюбленного, но сама ничего не делает.

Его дыхание обожгло ее щеку, и он легко коснулся губами уголка ее рта.

– А следующий?

– Спиритака – это трепетный поцелуй. – Его тело прижалось к ней, гибкое и желанное. – Она ласкает его прижатые губы, но двигает при этом только нижней губой.

Он снова поцеловал ее.

– А дальше?

– Хаттитака. Она закрывает глаза и прижимает ладони к его глазам, а затем касается языком его нижней губы.