Рождество каждый день - Милли Джонсон

Робин подумал над словами, прежде чем заговорить.

– Мы всегда думаем «здесь и сейчас», ты и я, Чарли.

– Мы поняли смысл жизни, Робин, – сказал Чарли.

– У нас есть сигнал. Я лучше позвоню Бену, – объявила Бридж. Ее телефон зажужжал как раз в тот момент, когда они собирались спуститься вниз с чемоданами.

Пришло письмо, потом еще одно, потом еще. Их было много, как и текстовых сообщений и уведомлений из различных социальных сетей. Она уже чувствовала, как они начинают высасывать из нее душу, поэтому в новом году решила проводить больше времени с выключенным телефоном.

Мэри сразу же позвонила своей заплаканной маме, которая все еще отдыхала за границей и с огромным облегчением узнала, что ее ребенок не стал частью ледника на болотах Северного Йоркшира и не был погребен под лавиной. Затем Мэри быстро набрала своим братьям и сестре и сообщила, что она в безопасности, вернется домой через пару часов и тогда позвонит им еще раз.

– Они все в слезах, – сказала Мэри. – Приятно, когда тебя не хватает.

– Да. Они, должно быть, очень беспокоились, – ответила Бридж.

– Ты дозвонилась до Бена? Он, наверное, был вне себя, гадая, где ты, – спросила Мэри.

– Он беспокоится, словно курица-мать. Очевидно, не моя мать, потому что ей нет никакого дела до меня.

– Наверное, здорово иметь жениха, который заботится и беспокоится о тебе, – произнесла Мэри. – Возможно, однажды и я почувствую это.

Бридж тяжело вздохнула.

– Мэри, я должна была сказать тебе раньше, Бен – не мой жених. Он сосед. Я посвящу тебя в подробности в дороге. Глупо притворяться. Жалкое зрелище, я знаю, можешь ничего не говорить.

– Это не так, – ответила Мэри. – Иногда ты просто должен делать то, что должен, чтобы защитить себя. Ты когда-нибудь видела внутренности далека?[94] Одна сплошная каша.

Бридж усмехнулась. Если когда-либо и существовала подходящая параллель, то это была именно она.

Она понимала, что ей еще предстоит поработать над собой. Люк не стал бы лгать и придумывать себе невесту, чтобы сохранить лицо. Она все еще училась, но у нее наверняка получится.

Внизу, в баре, Люк и Джек пили кофе, ели тосты и сыр. На столе также стояла тарелка с мясными пирожками. В зале было прохладно, и гостиница выглядела как-то иначе, устало и потрепанно, словно постарела за ночь. Свет, отражающийся от снега, казался более добрым, чем водянистое солнце. Рождественская елка в углу под мишурой и украшениями сбросила иголки, а ее ветви устало поникли.

– Доброе утро, дамы, – сказал Люк, улыбка ярко сияла на его губах, и Бридж подумала, что он всегда был утренним человеком – жаворонком, а не совой, как она.

Джек ненадолго поднял глаза от своего телефона, чтобы добавить «доброе утро», прежде чем вернулся к нему. «Для него все как обычно», – подумала Мэри. Должно быть, ему нужно было разобраться с кучей писем. Наверное, с сотнями. Лицо его казалось Мэри привычным, с опущенным вниз ртом; так выглядел Джек Баттерли, доктор булочек Баттерли. Джек, который не кидался снежками и не пел колядки. Джек с четкими границами, которые не должны пересекать низкие помощники. Но это уже не было ее проблемой.

– Давайте я налью, – предложил Люк, вставая, чтобы поднять кофейник. – Хотите тостов? – Он подтолкнул в их сторону тарелку с треугольниками, намазанными маслом, и блоками сыра. – Хлеб еще не позеленел.

Бридж притворилась, что ее тошнит, но все равно взяла немного.

– После этого мы сразу отправимся в путь, – сказала она, обращаясь к кружке. – Похоже, дороги будут достаточно чистыми.

– Я пытался узнать дорожные новости по радио Брайана, но там, где он когда-то был, теперь просто белый шум, – со вздохом сожаления произнес Люк. – Пришлось обратиться к другому «Би-би-си». Все главные и большинство второстепенных дорог теперь проходимы.

Он еще долго будет называть его «другим „Би-би-си ”».

– Извините, – сказал Джек, переключая телефон на беззвучный режим, пока из него доносились сигнал за сигналом.

– С моим было точно так же, – ответила Бридж.

– И с моим, – добавил Люк.

– Ты дозвонился до Кармен? – спросила Бридж. – С ней все в порядке?

– Все хорошо, все замечательно, – сказал Люк, и только для ее ушей: – И, похоже, я буду есть еще один рождественский ужин, когда вернусь домой. Она еще не сказала ничего своей семье, хотела дождаться меня.

Бридж улыбнулась ему. Она была так рада за него. Она надеялась, что когда-нибудь познакомится с Кармен и обнимет их ребенка.

Телефон Джека перестал пиликать, но продолжил вибрировать.

– Это порочный круг, который нужно разорвать, – промолвил Люк, откинувшись на спинку стула, заложив руки за голову. Он выглядел в полной мере спокойным парнем. – Работа может заполнить пустоту в твоей жизни, но, возможно, тебе нужно заполнять ее другими вещами, Джек. Возьми листок из книги этого счастливого и все еще чрезвычайно успешного человека. Упрощай, делегируй, не мотайся через полмира на встречи, которые можно провести по видеосвязи. Найди кого-то, о ком можно заботиться. – Его взгляд переместился на Мэри, но ее мысли были далеко отсюда. В это утро на ее лице не было привычной улыбки. – Тебе нужна хорошая женщина, Джек, – продолжал он. И это была последняя отчаянная попытка направить его.

– Или хороший мужчина, – поправил Чарли, появившийся внизу лестницы.

Робин следовал за ним, борясь с чемоданом, пока Джек и Люк оба не встали, чтобы помочь ему. Мэри разливала кофе, готовясь, что к ним присоединятся последние два члена шестерки из Фигги Холлоу.

– Ну вот мы снова все здесь, – сказал Робин, похлопав себя по груди; он сел и потянулся за тарелкой с пирожками, чтобы передать ее Чарли.

– Мы снова здесь, – повторил Люк.

Даже в джинсах и джемпере, который нужно было постирать, с непокорными белокурыми волосами, торчащими во все стороны, он выглядел на все сто, подумала Бридж. Она хотела бы обрести то довольство, которое он нашел: иметь миллион в банке совершенно ни к чему, если ты слишком занят, чтобы его тратить. Она отклонила слишком много приглашений от друзей в пользу погони за сделками. В этом году все должно было измениться.

– Могу я просто сказать большое спасибо? – спросил Чарли, прежде чем откусить пирог с мясом. – Если я мог бы взять что-то с собой и сохранить это навсегда, я бы взял свои воспоминания, и эти последние несколько дней были бы на самом верху кучи с самыми лучшими. – Он поднял свою кружку в тосте. – Пусть все мы, собравшиеся за этим столом, насладимся каждой минутой того, что нам осталось, – произнес он.

В его кружку врезались другие пять.