Изгой - Юрий Никитин

Хакама сказала задумчиво:

— Если нет вариантов, как заманить их в земли Миш... топридется нам самим идти в Гелонию.

Маги в нерешительности переглядывались. Понятно, в оборонелегче всегда. К тому же здесь уже укрепились.

А идти в земли Гелона... Говорят, он крепил свою молодуюдержаву как никто другой. Стены крепки, в подвалах немерено зерна, мяса, а всамой крепости бьют обильные родники, так что воды вдосталь. Короед сказалторопливо:

— Давайте все же искать, как их заманить снова! Этонадежнее.

Хакама засмеялась, стараясь как-то поднять упавшеенастроение чародеев:

— Конечно, конечно!.. Будем искать. Но мы ограничены вовремени.

— Почему?

— Не знаешь? — удивилась Хакама. — Ах да,тебя не было на том... роковом собрании. Или был? Ну, когда создавался этотСовет Семерых Тайных! Словом, Богоборец допустил небольшой промах. В своейсамонадеянности он назвал день и час, когда родился! Более того, указал место,где появился на свет. Я тщательно проверила все звездные карты, сопоставилаи... все карты говорят, что он погибнет в день Битвы Муравья с Рекой! Я давалапроверить свои расчеты Беркуту и Ковакко. Потом меня проверил Россоха, знатокзвездного неба. Да, именно в день Битвы Муравья с Рекой прервется жизнь этогочеловека, которого мы зовем Богоборцем. А что после этого дня... уже полнаятьма. Звезды молчат. Возможно, в потусторонний мир не могут смотреть дажезвезды.

Короед спросил недоверчиво:

— Но не значит ли, что Богоборец погибнет в этот деньвсе равно? Даже если мы не вмешаемся?

Хакама кивнула:

— Хороший вопрос. Я верю, что если мы даже не шелохнёмпальцем, то он либо объестся и помрет, либо его ткнут ножом в пьяной драке,либо ему свалится на голову камень с крыши... Но возможно, звезды избрали орудиемего смерти именно нас?.. В любом случае я хочу присутствовать при его гибели. Ктому же наши желания совпадают с желаниями нашей могущественной союзницы,владетельной Миш. У нее есть сын, доблестный Агафирс, которому уже тесно в егокрохотной стране! А вот армию он собрал и подготовил очень большую и сильную.Россоха вскочил в тревоге:

— Вы что же, в самом деле готовы идти на это безумие?

— Какое? — спросила Хакама ядовито.

— Идти на Гелонию!

— Мы идем на Богоборца, — уточнила Хакама. —Гелония нас не интересует, но она интересует владетельную Миш. И ее сына,доблестного Агафирса. Так что каждый из нас очень заинтересован в этом походе.

Россоха сказал твердо:

— Я — против. Я с вами, когда вы хотели ограничитьвласть этого Богоборца. Он слишком... молод. И потому чересчур быстр на простыерешения. Но я против того, чтобы гоняться за ним по всему свету. Тем более,если он нашел убежище в такой защищенной крепости, как Гелония. Будут рекикрови, будет слишком много смертей. Нет, я против.

Маги молчали, он сказал достаточно твердо, а доводыпоказались вескими. Хакама подыскивала возражения, но первым опомнился Беркут,засмеялся:

— Россоха!.. Ты что, против воли богов? Даже богиподчиняются тому, что начертано на небесах!.. Если Богоборцу предначертано, то предначертано!Не нам, слабым, спорить с небесами. Более того, мы должны всячески помогатьвыполнению высших предначертаний, и тогда в мире будет порядок. Кто, как не мы,должны следить за этим порядком?

Россоха покачал головой:

— Ты не понимаешь. Было видение... оно у меняповторилось. Я верю, что именно его видела и Хакама. Так мне кажется, хотя нашахозяйка — женщина, да еще и красивая, а им если не соврать — то и радости отжизни не видеть. Я зрел будущее, что через ущелье Красного и Черного Меча двинетсясо стороны Гелонии огромное войско, а во главе на огромном белом жеребце едетСкиф!.. Так что нам надо ждать, когда Скиф все-таки двинется в земли Миш.

Молчали, думали. Внезапно раздался настолько чистый женскийголос, что маги даже начали оглядываться, пока не уставились на Миш.

— Какой белый жеребец? — спросила она.

— Какой? — удивился Россоха. — Обыкновенный,только уж очень огромный!.. Хвост, грива, широкая грудь. На лбу темное пятно ввиде звездочки, верхний луч выше других...

Миш тихонько в задумчивости произнесла:

— Странно...

— Что?

— Такой конь у Агафирса. Я всегда волнуюсь, когда онсадится на такого огромного зверя.

Отзвук ее прелестного голоса еще медленно затихал в башне,постепенно уходя ввысь и там отражаясь негромким мягким эхом, как вдруг Хакамавнезапно подпрыгнула, глаза ее озарились счастьем, ликованием.

— Что стряслось? — спросил Россоха.

— Мы неверно... — вскрикнула она,задыхаясь, — мы неверно... истолковали!.. Да, было видение, очень четкое иясное, как огромная масса войска проходит через знаменитое ущелье Черного иКрасного Меча! А во главе на коне едет Скиф. Но Скиф ли? Где на нем написано,что он — Скиф? Мы видели всадника, очень похожего на Скифа! Еще не поняли? Мытогда ждали, что Скиф обязательно вторгнется в земли Миш с войском Гелона! Мыждали этого, хотели этого, вот и поняли неверно!

Россоха пробормотал:

— А как надо понимать?

— Как будет на самом деле! Да, огромное войско двинетсяиз Гелонии обратно в земли Миш. Но во главе поедет, как и ехал в ту жесторону... Агафирс!.. Не понял? Россоха, да их родная мать все еще не всостоянии отличить одного от другого!.. Она их различала только по голосам дапо манерам. Это Агафирс поведет свое войско обратно после разгрома Гелонии иубийства Скифа и Богоборца. Вот и исполнится пророчество звезд, что из трехбратьев останется только один, что он начнет завоёвывать весь мир и завоюет еговесь. ..

Миш сидела бледная, огромные страдальческие глаза на беломлице стали еще прекраснее и трагичнее. Хакама ревниво подумала, что увидьКолоксай ее сейчас, он уж точно отказался бы даже от злых слов. А то и сам быпросил у нее прощения.

С высоты облаков земля выглядела как пестрый зелёный ковер средкими желтыми проплешинами. Самые высокие леса казались мелкой травкой,однако Россоха различал даже мелких зверьков, ползающих змей, юрких ящериц.

Хакама стояла рядом, зачарованно всматривалась в зеркало. Подальней дороге двигается открытая повозка, с высоты хорошо видно человека,лежит, подставив солнцу лицо и бесстыдно выставив голый живот. На передкетелеги усталый парнишка вяло помахивает кнутом, кони плетутся едва-едва.

— Как я тебе завидую, — сказала ональстиво. — За такое умение я отдала бы половину своих сокровищ!

Россоха пробормотал:

— Ничего особенного... Ты с муравьями дружишь, я умею сорлами.