Солдат. Политик. Дипломат. Воспоминания об очень разном - Николай Егорычев

Шелепин дал мне право принять любое разумное решение, пойти на любые уступки, лишь бы это позволило пригласить в Союз делегацию хотя бы одного из отраслевых профсоюзов Дании. Я пообещал сделать все возможное. Его просьба сослужила мне в будущем добрую службу…

В середине мая 1970 года я прибыл в Копенгаген. До меня там месяцев десять не было советского посла.

Как только я приехал в страну, в одной из центральных датских газет появилась целая полоса, посвященная советскому послу. На самом видном месте были помещены три портрета: Ю. В. Андропова, А. Н. Шелепина и мой. И было написано, что первые два государственных деятеля – хорошие друзья нового посла. Таким образом, читателю прозрачно намекали, что и сам посол тесно связан с КГБ…

Свое пребывание в стране я начал с изучения английского языка. Это была для меня самая большая трудность. Мне было тогда уже пятьдесят лет. Но я осилил и через некоторое время мог свободно общаться.

Первое, что меня здесь поразило, – это ежедневная критика в средствах массовой информации всего того, что делается в Советском Союзе. Сначала я пытался протестовать по каждому поводу, но потом коллеги, да и датские официальные лица попытались меня успокоить: здесь и другим странам доставалось. И действительно, это было время разгара вьетнамской войны, и каждую неделю проходили многотысячные демонстрации у американского посольства. Потом смотрю – демонстрации у парламента, потом – двухмесячные забастовки и т. д. и т. п.

Я понял, что датчане живут иначе, чем мы: протестуют, спорят, критикуют (порой зло!) своих руководителей – никому не дают спуску. Но страну свою любят: страну – не тронь, она у них хорошая. Понял я тогда не только то, что гласность – это хорошо, но и то, что гласность не должна быть улицей с односторонним движением, не должна принижать свою Родину, как это делается сейчас у нас. Гласность и патриотизм неразделимы!

Я успокоился и с протестами выступал только тогда, когда это действительно требовалось для дела. Так было, когда мы ожидали приезда в Копенгаген председателя Совета министров СССР А. Н. Косыгина.

Дней за десять до его прилета в датских газетах началась оголтелая антисоветская кампания. Я, никого не спрашивая в Москве, попросил приема у министра иностранных дел Дании. «Господин министр, – обратился я к нему, – хочу поставить вас в известность, что глава советского правительства в условиях развернувшейся у вас истерии приехать в Данию не может. И я сделаю все, чтобы он отказался от этого визита».

Я действовал на свой страх и риск, но считал, что, если я внесу такое предложение, в политбюро прислушаются к мнению посла и визит будет отменен.

Министр перепугался. Визит советского премьера и с экономической, и с политической точки зрения был для датчан очень важен. Он начал мне объяснять, что у них демократия, что пресса независима от правительства и кабинет не может на нее повлиять. Я ответил ему, что это их внутреннее дело, могут они влиять на свою прессу или нет. Но если кампания по дискредитации СССР не прекратится, господину Косыгину в Дании делать нечего. «Если Дания, – сказал я, – не заинтересована в установлении добрых отношений с Советским Союзом, мы обойдемся без них».

На следующий день ни в одной газете не было ни единой антисоветской статьи. Напротив, многие издания вышли с положительными материалами о нашей стране.

Через два месяца после моего прибытия в Копенгаген – в июле 1970 года – в Москве было подписано советско-датское соглашение об экономическом и научно-техническом сотрудничестве, предусматривающее проведение совместных исследований, проектирование и строительство объектов, поставки комплексных промышленных предприятий, обмен техническим опытом, технологией, документацией и информацией, покупку и продажу лицензий, патентов и ноу-хау, организацию конференций и выставок, обмен учеными и специалистами.

Это и последующие соглашения и договоренности, достигнутые в ходе взаимных визитов премьер-министров и министров иностранных дел СССР и Дании, определяли цели и задачи посольства на перспективу.

В декабре 1971 года состоялся официальный визит в Данию председателя Совета министров СССР А. Н. Косыгина. Как уже упоминалось, посольство принимало деятельное участие в подготовке этого визита.

По итогам визита было подписано коммюнике, в котором стороны констатировали совпадения позиций СССР и Дании по многим международным вопросам, отмечали, что развитие советско-датских отношений отвечает интересам обеих стран и способствует укреплению взаимного доверия и мира в Европе. Стороны заявили о своем намерении и впредь развивать взаимовыгодное сотрудничество, продолжать поиск новых направлений его расширения в различных областях.

Вскоре после моего приезда в стране прошла шумная кампания протеста против прослушивания телефонных разговоров. Было установлено, что слушают в основном не датчан, а сотрудников загранпредставительств. На первом месте среди них было советское посольство. На встрече с большой группой студентов Орхусского университета – второго по значению в Дании – я сказал, что кого слушать и когда – это внутреннее дело датчан, считающих, что порядки у них демократические. Меня это мало тревожит – пусть слушают. Датское руководство лишний раз убедится, что главной целью советского посольства является укрепление и развитие добрососедских отношений со страной пребывания. Мне хорошо поаплодировали.

Тем не менее мы учитывали, что за зданием советского посольства круглосуточно и почти открыто велось наблюдение из двух квартир в жилых домах, расположенных напротив.

В середине семидесятых годов британское правительство выслало из страны сразу более ста сотрудников посольства СССР и других советских представительств. Председатель датского парламента Скютте, возглавлявший датский Совет безопасности, в беседе со мной сказал, что датское правительство хорошо знает, чем занимается каждый сотрудник советского посольства и других наших представительств. Он добавил, что датская сторона, несмотря на нажим извне (то есть НАТО!), не намерена никого высылать. Но попросил, чтобы сотрудники наших спецслужб не действовали в Дании чересчур вызывающе. Далее он выразил сожаление, что председатель Компартии Дании Кнуд Есперсен, часто бывая в советской резиденции, допускает в разговорах слишком много вольностей. (Кстати, так оно и было.)

Я сказал Скотте, что не могу Есперсену запретить говорить то, что он хочет, тем более что тот является депутатом парламента. Но поблагодарил за предупреждение, что датские спецслужбы установили в моей резиденции подслушивающие устройства. Теперь я буду иметь это в виду. Скотте уверил меня, что ко мне датская сторона претензий не имеет. Впоследствии у меня сложились со Скютте дружеские отношения.

Отправляясь в Данию, я обратился за рекомендациями к своему другу Петру Леонидовичу Капице, и он посоветовал мне связаться с Хальдором Топсе[40], его коллегой и другом. «Он обязательно поможет», – пообещал Капица. Так и случилось. Дания – страна маленькая, и имя Топсе, хорошо известное в кругах научных, общественных и дипломатических, открыло для меня все нужные двери.