Агония - Оксана Николаевна Сергеева

мгновение. Стало ненужным, неважным, чужим. Ничего больше — только единство ощущений, чувств и желаний. Его горячие губы, покрывающие спину мягкими поцелуями. Пальцы, нежно скользящие по клитору. Горячая плоть, проникающая глубоко внутрь.

Он заполнил ее, заполнил собой пространство. Больше ничего, только его мягкие движения, в которых заключил всего себя, обнажая то, что не требует слов. Все свои чувства. Что было и что будет.

— Только не останавливайся… — попросила, желая, чтобы это длилось бесконечно. — Вадь… — простонала, когда Вадим остановился.

— Подожди. Иди ко мне… — потянул ее к себе.

Тяжело выдохнув, Регина приподнялась на руках. Томление тела открывало другие скорости. Не движение в секунду или минуту. Это скорость жизни от первого напряжения до последней дрожи. От первого стона до искусанной в кровь нижней губы. Когда на паузу нет ни терпенья, ни сил.

— Ложись вот так… — Уложил ее на бок, и она прижалась к нему всем телом и обхватила руками плечи.

Хотел чувствовать ее всю. Видеть лицо, смотреть в глаза и знать, что, кроме этого соития до исступления, пусть неловкого и болезненного, но невыносимо приятного, для нее не осталось ничего. Хотел целовать ее губы в момент наслаждения, и в этих жадных поцелуях менять бесконечную тоску на безграничное счастье, больную агонию — на экстаз удовольствия.

Его Киса. Его любимая девочка. С ним дышала, горела. Его малышка с хрупким телом и сильной душой, подарившая ему чудо, ради которого можно кого угодно прогнуть и самому прогнуться. Свою любовь…

Пережив быструю и яркую близость, они долго лежали, не размыкая объятий и не желая терять особенные ощущения. Влажность разгоряченных тел, еще не остывших и дрожащих. Осязание ласковых рук, вкус кожи на языке и запах острого секса, который не смоешь даже в душе.

— Вот теперь мы можем продолжить наш разговор. Теперь я добрый и мы можем спокойно доругаться, — много позже, выходя из ванной, изрек Шамрай.

— О чем? — спросила Регина, преодолевая накатывающий сон. Нахмурившись, она поднялась с постели и накинула брошенный в изголовье кровати халат.

— О расставании. Или ты прямо сейчас уйдешь, не договорив? — усмехнулся Вадим.

— А я смотрю, у тебя, действительно, хорошее настроение. У меня тоже. Поэтому я пропущу твою колкость мимо ушей.

— Тебе теперь сам бог велел все мимо ушей пропускать, — сказал он вполголоса.

— Ты же знаешь, я с такого расстояния тебя не слышу! — выходя из спальни, крикнула она.

— И слава богу. Заживем душа в душу. И я могу высказаться, и тебе не обидно, — ответив так же тихо, пошел за ней следом.

— Вадим!

— Люблю тебя, говорю! — засмеялся Шамрай.

— Врешь! Ты не это сказал, я видела по губам!

— Именно это я и сказал! — Сбежав с лестницы, он легко подхватил Регину на руки и закинул себе на плечо.

— Вадя, я упаду! — то ли завизжала, то ли засмеялась она. — Я есть хочу! Ты разве не голоден?

— Голоден, — подтвердил, разворачиваясь в сторону спальни. — Я очень голоден. Мне тебя всегда мало.

— Шамрай, не смей тащить меня снова в спальню! Рули на кухню, говорю, я есть хочу!

На кухне Вадим спустил ее на пол, но из объятий не выпустил, решив, наверное, зацеловать до смерти. Это все закончилось бы сексом, если б не случайное и болезненное соприкосновение Рениного зада со столешницей.

— Раз секса не будет, тогда точно придется ругаться, — вздохнул Шамрай, присаживаясь за стол в ожидании, пока Регина разогреет запоздалый ужин. — Представь. Чисто гипотетически. Ты ушла. Куда?

Что тут представлять? Чарушина прекрасно понимала, что в таком случае она не смогла бы находиться с ним даже в одном городе. Невыносимо бывать одной там, где когда-то они бывали вдвоем. Она не смогла бы даже дышать с ним одним воздухом. А если они вдруг случайно столкнутся?

— К маме, — коротко ответила Реня, не вдаваясь в подробности и не объясняя всех нахлынувших ощущений.

— Хорошо, — согласился Вадим. — А я вот соскучился по тебе и приехал в гости. Ты меня за дверь выпрешь? Не пустишь? Если ты не пустишь, мама Лена точно пустит, — напомнил, не дождавшись от нее ответа.

— Угу, мама Лена не только с распростертыми объятиями тебя примет, но и ночевать оставит, — поддакнула ему Реня.

— Естественно. А я соскучился и смерть как хочу свою Кису поиметь. Ты мне откажешь?

— Конечно, откажу, — не глядя на него, быстро сказала Чарушина.

— Да? — будто удивленно переспросил он. — Вообще никак? Ни-ни? Совсем ничего не будет?

Регина молчала, но Шамраю и не нужны были подтверждения. За нее прекрасно говорили зарумянившиеся щеки.

— Мы же свободные люди. Что в этом такого? Или ты собираешься себе другого найти?

— Вадик! Не неси чушь! Какой другой?! — тут же вспыхнула она.

— Встречаться с кем-то я тебе все равно не дам. Голову проломлю женишку твоему новому. Пожалей меня, Киса, жизни не хватит за всех отсидеть.

— Шамрай, прекрати. Одному уже проломил. Хорошо, что не убил.

— Почему же… — оборвался Вадим на полуслове и странно затих.

— Что? — парализовано замерла Реня, выдавив из себя одно слово, в котором звучал весь вопрос.

Шамрай поднял глаза в потолок.

— О, господи… Когда? — спросила, вся съежившись, ожидая очередного удара судьбы. Рейман так мечтал испортить Вадиму жизнь. Неужели его намерение удалось?

— Неделю назад похоронили.

Чарушина выронила из рук крышку от сковороды. Та грохнулась об пол, и звук полновесного удара некоторое время вибрировал в неподвижном воздухе.

— Не-не, Киса, я не при делах, он сам. Из окна выбросился, — поспешил успокоить ее Вадим, привлек к себе, и Реня после его слов заметно расслабилась.

— Почему ты мне не сказал?

— Не хотел волновать, не до того было. В общем, ты поняла, что в моем лице ты найдешь психа похлеще Ладули. И не мечтай, что я, как он, из окна выкинусь… — Телефонный звонок отвлек Шамрая от Регины, и у той появилась минутка, чтобы самостоятельно переварить услышанное.

Она не желала Рейману смерти, но новость о его кончине принесла ей странное удовлетворение. Облегчение, в котором и признаваться-то стыдно. Вроде не черствая, но сочувствия не испытывала, семью его не жалела. Влад имел все. Все, о чем многие могли только мечтать. Но ему этого было мало… А их с Вадимом ребенок не успел даже родиться…

— Что случилось? Кто это? — отбросив мысли о Реймане, спросила, когда Вадим закончил телефонный разговор.

— Данилка звонил. Встретиться хочет. Давно, говорит, не виделись.

— А ты?

— А я не хочу. Зачем? Видишь, Реня, — усмехнулся, — все меняется. Все становится на свои места, как я тебе и говорил. Бывшие друзья снова хотят стать настоящими