Книга - Ефимия Летова

А потом к своему неимоверному ужасу я замечаю, как вспыхивает лазурной синевой посреди багряного белка вплавленный в камень живой человеческий глаз.

Да быть того не может!..

Я подхожу ближе, заворожённо, зачарованно разглядывая человеческий силуэт, выступающий из камня. Стройную женскую ногу, почти полностью сохранившуюся каменную ступню… мягкий изгиб груди… и этот ужасный глаз с окровавленной склерой и ясным голубым зрачком. Моргающим, живым.

Я забыла обо всём на свете, протягивая руку к скале: горячая. Словно там, внутри, до сих пор пылает непокорное злое пламя…

Голос в голове умолк, и стало тихо, так тихо, что я слышала, казалось, пульсацию крови в сосудах, биение сердца, едва уловимое скольжение, шебуршание подземных тварей, шорохи и шкрябание лап и лапок исконных обитателей криафарского лабиринта: випир, лизаров, скорпиутцев…

— Уходите, — приказываю на автомате, и душная тишина становится более чистой, более свежей, как воздух в комнате с открытым на ночь окном.

"Они тебя слушаются… Досадно. Но закономерно, — голос звучит снова. — Что ж, мы можем просто поговорить. Ты узнала меня, демиург?"

О да, я её узнала. Не могла не узнать, но… я была уверена, что её нет. Девятый маг Совета, сильнейшая, первая, встретившая разъярившихся духов-хранителей, огненная Лавия давно должна была быть куда мертвее камня.

"Красивая?! — хмыкает голос внутри моего черепа. — Да… не о такой жизни я мечтала сто пятьдесят лет назад — и не о такой смерти. Мертва — и жива, точнее, ни жива ни мертва, как ни назови, получается что-то неверное, демиург. Тебе нравится? Такой ты хотела меня видеть? Ты довольна, наречённая Вирата Крейне?"

Глаз моргает.

Каменная труха сыплется с поверхности скалы, словно существо, ставшее её неотъемлемой частью, отчаянно пытается освободиться, но обладает слишком малой силой, и эти попытки обречены на провал. Впрочем, может быть, не освободиться — просто шевельнуться.

— Я не знала! — говорю я сразу на все её реплики, потому что никакого другого ответа у меня нет. — Не знала…

— Никто не знал, — соглашается Лавия. — Никто бы не узнал, но лизары поведали мне о том, что ты близко. Поговори со мной, демиург. Я слаба. И одинока. Ты думала, что я умерла? Это было бы более милостивым решением…

Я отступаю на шаг, чтобы разглядеть Лавию лучше, и что-то хрустит под ногой. Опускаю взгляд — и меня передёргивает.

Кости. Маленький череп, слишком похожий на человеческий, катится в сторону.

"Эти твари скрашивали моё одиночество в течение полутора веков, — говорит голос Лавии. — Мы научились неплохо ладить, вот только их иногда нужно баловать, знаешь ли. А тебя они слушаются просто так… действительно забавно"

— Это ты подослала золотого скорпиутца во Дворец?

"Мне было любопытно, — она не может ни пожать плечами, ни улыбнуться, и голос её — сухой, шелестящий, как пожухлый осенний лист, и такой же невыразительный. — Но тогда я ещё не знала, кто ты такая. Лавию уже давно списали со всех счетов, но иногда я всё же отправляю в большой мёртвый мир своих посланцев. Приходится действовать чужими руками, раз уж своих у меня нет"

Не такой она у меня была. Не в том смысле, что мёртвой… Весёлой, восторженной, полной искрящей жизненной силы. Невероятно удачливой, сильной. Счастливой. Огненной, тёплой.

"Любой огонь может погаснуть, демиург"

Первая, попавшая под удар…

"Не совсем так, демиург. Видишь ли, мне до крайности приятно, что ты не всеведуща"

— Расскажи мне, — прошу я, и голубая радужка скользит вниз, пытаясь отыскать меня. — Ты знаешь об этом больше меня. Реальность оказалась куда глубже и многослойней, чем любой вымысел.

"Что есть реальность, демиург? Реальность реальна для тех, кто просто не знает, что она вымысел… Но в чем-то ты права. Рассказать?"

Я киваю, и снова кладу ладони на горячую каменную поверхность, словно на плечо друга, потерявшего в этой жизни всё, друга, которому уже не помогут никакие слова утешения и поддержки.

"Насчёт удачливости… в твоих словах есть доля истины, демиург. Я всегда была лучше других. На шаг впереди. Тогда, полтора века назад, маги рождались гораздо чаще, чем сейчас. Да что там, сейчас их и вовсе не рождается, верно? Но даже тогда я была сильнее. Огненная магия требует предельного сосредоточения сил, непросто овладеть такой своевольной и убийственной стихией. Я кипела энергией, как жидкая лава травестинского вулкана, демиург. Я знала — всё будет только так, как я хочу. И оно было — до определённого момента. Страстность моей натуры подвела меня"

Я сдавила виски ладонями. Мне нужно было, непременно нужно дослушать Лавию до конца так, чтобы голова при этом не лопнула, как перезрелый арбуз, выскользнувший из неловких рук. Спросить её…

"Ты, вероятно, хочешь услышать о другом, а я говорю только о себе… Но, видишь ли, это неотделимо, поэтому придётся потерпеть. Я была страстной, пылкой и требовала всего и сразу. Тот, кто пришёлся мне по сердцу, был служителем духов-хранителей. Я влюбилась, демиург. Каруйс должен был стать моим, меня не слишком волновало мнение на этот счёт других, да и его самого. Видишь ли, служители — странные люди. Они в чём-то подобны нам, магам. И у них, и у нас в крови скрыт источник силы, связи с божественным, лишаясь которого, мы начинаем чувствовать мучительную пустоту. Но я сейчас не об этом… У Каруйса была невеста. Жизнь служителей ограничена множеством условностей и правил, поскольку они должны передать свой дар, должны обзавестись наследником. Каруйса торопили со свадьбой. Я знала об этом, и я… навестила его невесту, после чего брак с ней стал для него невозможным. К тому моменту мы уже познакомились и общались дружески. Когда о произошедшем стало известно, я утешала Каруйса, стала для него незаменимой. Он женился на мне, демиург. Ему нужно было на ком-то жениться, он никогда не пренебрегал долгом. И он хотел ребёнка"

— Ты её убила? — мне становится холодно, невообразимо холодно и тоскливо, несмотря на то, что здесь становится жарко, как в аду — даже крупиц магического пламени Лавии достаточно для обогрева подземного лабиринта. — Для чего ты мне это рассказываешь?

"Не торопись… Я сто пятьдесят лет никому об этом не рассказывала. Нет, не убила, просто немного поджарила её некогда хорошенькое личико и слабое человеческое тельце, вот и всё, было бы о чём говорить. Да… Я стала женой Каруйса и верила в то, что жизнь сложится. Что всё в итоге выйдет так, как я хотела. Сжигать неугодных, согревать любимых… не в этом ли суть и природа огня, демиург?"

Я почувствовала, как из носа медленно побежала тёплая густая струйка и ощутила вкус крови на губах.

"Ты меня осуждаешь? Вижу, ошеломлена, но не осуждаешь, ты же сама поступала так же. Со мной, со всем этим миром"

— Я не придумывала тебе такую судьбу, Лавия. Не надо перекладывать на меня ответственность.