Книга - Ефимия Летова

* * *

— Ты снова здесь, шипохвост? — Лавия, когда-то сильнейший огненный маг Криафара, а ныне не более чем изуродованное, смятое бумажным клочком воспоминание о былом могуществе, чуть прикрыла единственный уцелевший глаз в знак приветствия незваного гостя.

Тонкая фигурка склонилась в почтительном поклоне.

— Снова здесь и снова с этими бесполезными дарами, — констатировала Огненная, бросая беглый взгляд на подношение в виде мяса, хлеба и даже фруктов, которое посетитель торопливо кидал в огонь небольшого жаркого костра. Сто пятьдесят лет провела Лавия без еды, воды и света, не имея ни рта, ни носа, ни ушей, но запах и теплый воздух от огня неожиданно чувствительно и мягко коснулись её изборожденного трещинами подобия окаменевшего лица. — Упрямое создание. Упрямое и глупое. Я ничего не могу сделать для тебя. Ничего не могу сделать для себя. Моё время прошло.

Руки, ноги, и большая часть тела Лавии вплавлено в камень, стало частью горной породы Скалы Упокоения. Немногочисленные участки кожи, оставшейся на поверхности, обезображены шрамами и покрыты толстым слоем каменной пыли. Но единственный глаз с багровым белком и неожиданно ярко-голубой радужкой глядит на визитёра весело и зло, безо всякого смирения.

— Гвирта Лавия, исцеление возможно… — почти шёпотом произносит тот, кого проклятая магиня отчего-то прозвала «шипохвостом». — Исцеление и свобода. Для вас и духов каменных драконов, с которыми неразрывно связан Ваш дух. Несколько лет денно и нощно я нахожусь в поиске ответа и вот наконец…

Если бы губы Лавии были хоть на сотую долю мягче камня, она бы улыбнулась:

— Ничтожество. Думаешь, я не знаю его? Кровь демиурга, шипохвост. Кровь демиурга…

Я открываю глаза и сонно щурюсь. Плотные шторы прикрывают окна, не оставляя ни малейшей щелочки, так что трудно понять, ночь сейчас или утро.

А вот не надо было читать в постели допоздна! И телефон на зарядку не поставила, теперь целый день буду тихо паниковать, выбирая между розеткой и столь привычным ощущением теплого смартфона в руке.

Выпутываюсь из вороха подушек и одеял — половина из них оказалась на полу. Когда мы с Кириллом еще жили вместе, он всегда смеялся над моей привычкой сооружать гнездо на кровати — не меньше трех одеял, не меньше двух подушек.

С тех пор, как мы разошлись, количество подушек и одеял удвоилось. Зато я научилась вставать без будильника — всё равно ничего хорошего не приснится, так и стоит ли чего-то ждать?

6.59. Я точна, как… часы.

Перешагиваю через упавшие подушки — поднять их можно будет вечером, когда вернусь с работы, стоит ли раньше времени напрягаться. Можно будет просто скинуть остальные на пол, да там и уснуть, какая, в сущности, разница?

Еды дома нет, я имею в виду — съедобной еды, не просроченной, не покрытой плесенью, не изображающей из себя булыжники. Не страшно, поем в столовой в обеденный перерыв, так даже вкуснее и посуду мыть не надо. Всё равно с утра в меня ничего не лезет, жаль, на фигуру утреннее голодание никоим образом не влияет. Вчерашняя одежда осталась в стиральной машине, упс, постирать-то я и забыла. Ну, в принципе, не так уж сильно она и несвежая, и даже не особо мятая — весь секрет состоит в том, что если складывать всё в машинку аккуратно, утром на крайний случай, можно вытащить, что я и делаю, и даже уже не первый день — но об этом молчок.

7.30. Черт, звонок. Это Марина, моя нелюбимая коллега по работе. Смотрю на экран телефона с лёгкой укоризной — опять не поверила в свою чудо-способность просыпаться вовремя и не отключила у телефона звук, а зря. Устав звонить, Маринка сдаётся и присылает аудиосообщение — будь они прокляты!

«Ань, напоминаю, сегодня ты работаешь за меня!»

…если бы она это буковками написала, руки бы отвалились, да?!

Снова звонок, но я уже даже не смотрю на экран.

7.45. Именно в это время бесподобная и великолепная Кнара Вертинская, автор пятнадцати романов (четыре из них — бестселлеры, почти все написаны в жанре романтического фэнтези, пять вышли на бумаге) ведет свой ежеутренний мотивационный вебинар «Ступенька к успеху». Каждый день, включая праздники, выходные, первое января, третье сентября и прочее, каждый чёртов день. Я знаю это доподлинно, так как прослушала уже сто семьдесят девять ступенек, пропустив выход только одной из них — в тот день, когда мы с Киркой ходили разводиться. Не самый счастливый в моей жизни, прямо-таки скажем, день.

Сказать по правде, вебинары Кнары — ха-ха, даже в рифму — единственное, что вообще заставляет меня вставать. Не знаю, зачем я их слушаю, ведь я не собираюсь делать ровным счётом ничего из того, о чём она говорит — ни выстраивать план дня, непременно оставляя свободную «зелёную зону», ни прописывать цели на год, месяц и ближайшие сутки, ни писать ежедневный отчёт… Но всё равно, я преданно внимаю её уверенному, низкому с хрипотцой голосу. Каждое утро в 7.45 — вебинар, каждый вечер в 19.45 — полторы страницы продолжения очередной книги, уже две недели это «Каменный замок», четвертая заключительная книга из серии «Миры магических стихий». Три из них: "Заоблачный замок", "Подводный замок" и "Огненный замок" я уже проглотила, как и прочие кнарины книжки.

На этих двух нерушимых столпах — вебинар и прода от Кнары — и держится моя жизнь последние сто семьдесят девять дней, ладно, сто семьдесят восемь, если вычесть день развода, и без того окончательно вычеркнутый из моей жизни.

К сожалению, ровно в 8.15 вебинар завершается, и я торопливо одеваюсь и выбегаю из квартиры, подмигнув допивающей свой эспрессо Кнаре, чьего лица, впрочем, я не вижу на экране. Кнара предпочитает хранить инкогнито — видно только тонкую руку с обручальным золотым кольцом и французским маникюром, который никогда не смотрелся хорошо на моих ногтях, сжимающую то стильную перьевую ручку, то кофейную чашку с надписью «Если не пишу, то и не дышу». Выбегаю, чтобы в процессе не передумать и не остановиться.

…Здравствуй, новый день! И да хранят меня каменные драконы от постели Его Величества!

К счастью, помимо надоедливой Маринки, у которой вечно меняются планы, со мной работает и любимая коллега — Валентина. Пепельные волосы, уложенные в узел на макушке, и очки в немодной толстой оправе делают её в её всего-то сорок с лишним лет почти старушкой, хотя, на мой взгляд, веселая юморная Валя с тонкой почти девичьей фигуркой и изящными — под очками — чертами лица, как у какой-нибудь поэтессы Серебряного века, могла бы ещё так тряхнуть стариной, что самая юная в нашей компании Маринка язык бы проглотила от зависти. Но разведенная, как и я, Валентина Петровна ничем таким трясти не собирается, работает со мной в библиотеке, вытирает пыль с огромного дородного фортепиано, читает запоем любовные романы и на своей личной жизни поставила иерусалимский крест.